Книга Исключительное право Адель Фабер, страница 100 – Юлия Арниева

— А отец?

— Отец женился на девочке, которая годится ему в дочери, — в голосе Этьена прозвучала нотка презрения. — Пусть воспитывает нового наследника по своему вкусу. А я буду жить так, как научила меня ты.

Его слова грели душу, но сейчас меня больше беспокоила предстоящая гонка. Я подошла к столику, где лежал толстый конверт с деньгами — взятка для главного организатора скачек, мсье Дюваля. Пятьсот золотых — внушительная сумма, но без нее мы бы никогда не получили место в этих престижных соревнованиях.

— Кстати, — сказал Этьен, — мсье Дюваль передал, что официальная заявка принята. Ветер внесен в списки участников под номером семь. Старт в два часа дня.

Я кивнула, мысленно в очередной раз проклиная систему, где талант лошади значил меньше, чем связи и деньги владельца. Когда мы впервые обратились к организаторам скачек с просьбой о включении Ветра в число участников, нам вежливо отказали. «Скачки Кубка Короля — для проверенных конюшен с безупречной репутацией», объяснил секретарь мсье Дюваля. Поместье Фабер, при всех наших успехах в провинции, было слишком «новым» для столичной элиты.

Но мастер Жером не сдавался. Старый коневод обладал удивительным даром находить нужных людей и убеждать их. За четыре года он не только вырастил Ветра в великолепного скакуна, но и создал вокруг конюшен Фабер настоящую легенду.

Наш табун за это время увеличился до двадцати лошадей. Жером каким-то только ему известным чутьем находил по всей стране перспективных жеребят, которых другие недооценивали. Он мог приехать с ярмарки в захудалом городке с невзрачным на вид двухлеткой, а через год все ахали от красоты и резвости выросшего скакуна.

— У меня глаз наметанный, госпожа, — объяснял он свой дар. — Породу я чувствую нутром. Иной раз жеребенок невзрачный, а линия суставов говорит — будет резвый. Или грудь широкая, легкие значит мощные. Не каждый это видит.

И он не ошибался. Из двадцати лошадей нашего табуна пятнадцать уже приносили призовые места на региональных соревнованиях. Конюшни Фабер стали известны не только в Ринкорде, но и в ближайших провинциях. К нам приезжали купить жеребят из соседних графств, наши лошади участвовали в скачках по всей стране.

Но всего этого было недостаточно для настоящего признания. Пока мы не докажем свой класс на главных скачках страны, нас будут считать просто удачливыми провинциалами. И вот сегодня у нас появился этот шанс.

Стук в дверь прервал мои размышления. На пороге стоял мастер Жером, одетый в свой лучший костюм, но с лицом, выражающим крайнее волнение.

— Госпожа, — начал он без предисловий, — Ветер готов. Никогда не видел его в такой форме. Мышцы играют, глаза горят, копытами землю роет — чует, что сегодня особенный день.

— А как жокей? — спросила я. Найти подходящего наездника оказалось едва ли не сложнее, чем получить место в скачках. Лучшие жокеи были уже заняты, а молодых и неопытных мы боялись доверить Ветру в такой ответственный день.

— Пьер? Отличный мальчишка, — заверил меня мастер Жером. — Легкий, смелый, Ветра чувствует. Вчера на тренировке показали отличное время. Да и лошадь его принимает, это главное.

Гарри был шестнадцатилетним сыном местного кузнеца, который подрабатывал на наших конюшнях и проявил удивительный талант к верховой езде. Мастер Жером разглядел в нем будущего жокея и последние два года готовил специально для наших лошадей.