Книга Исключительное право Адель Фабер, страница 99 – Юлия Арниева

Мастер Жером уже составлял планы тренировок для будущего жеребенка. «Начинать нужно с самого рождения», — говорил он за ужином. — «Приучать к людям, к прикосновениям, к уздечке. А через год можно будет начинать настоящие занятия. Если повезет, через четыре года у нас будет готовый скакун».

Четыре года… Казалось, это так много. Но время в поместье летело незаметно. Каждый день приносил новые заботы, новые радости, новые планы. И я понимала, что эти четыре года пролетят быстро, наполненные трудом и надеждами.

Утро самых важных скачек в моей жизни встретило меня солнечным днем и волнением. Я стояла у окна гостиничного номера в Грейтауне, наблюдая, как на улицах уже кипит жизнь — экипажи развозят аристократов и богатых купцов на королевский ипподром, где сегодня должны были состояться самые престижные скачки года, Кубок Короля.

Четыре года. Четыре долгих года мы готовились к этому дню. Четыре года Ветер рос, тренировался, готовился стать тем самым чемпионом, которого мы в нем видели с первого дня его рождения. И теперь все наши надежды, все вложенные средства, вся репутация конюшен Фабер зависели от одного забега.

— Мама, — тихо позвал Этьен, входя в мою комнату. За эти годы он вырос в статного молодого человека, но в этот момент в его глазах читалось то же волнение, что и у меня. — Мастер Жером просил передать, что Ветер в отличной форме. Съел весь овес и выглядит готовым к бою.

— Спасибо, дорогой, — я повернулась к сыну, стараясь не выдать своего беспокойства. — Ты не жалеешь, что приехал? У тебя ведь экзамены на носу.

— Неужели ты думаешь, что я мог пропустить такой день? — Этьен улыбнулся, подойдя ко мне. — Это же наш Ветер! Я помню, как он делал первые шаги, как мастер Жером учил его ходить под уздцы. А теперь он готов соревноваться с лучшими скакунами страны.

За эти четыре года Этьен стал моим самым верным союзником. После первого же визита в поместье он влюбился в лошадей, в атмосферу конюшен, в наше общее дело. Каждые каникулы он проводил с нами, помогая мастеру Жерому, изучая тонкости разведения, участвуя во всех наших планах и победах.

Себастьян, его отец, разумеется, был не в восторге от такого увлечения сына. Особенно когда Этьен заявил, что после окончания Академии хочет не заниматься юриспруденцией или политикой, а отправиться в путешествие по миру, изучая коневодство в разных странах.

— Он совсем отбился от рук, — передавала мне жалобы бывшего мужа мадам Мелва в последнем письме. — Этьен заявил, что хочет посетить арские конюшни, мезелские скаковые дворы, даже дикие степи Юга. Себастьян в ярости, особенно после того, как женился на этой юной графине Изабелле. Он надеется, что она родит ему более покладистого наследника.

Да, Себастьян женился год назад. Мадам Мелва сообщила об этом довольно сухо: «Молодая графиня Изабелла де Морней, девятнадцати лет, хорошие связи, приличное приданое. Себастьян, кажется, считает, что на этот раз все будет по-другому». Я не чувствовала ни ревности, ни горечи, только легкое сочувствие к девочке, которая еще не знала, во что ввязалась.

— Этьен, — я взяла сына за руку, — ты действительно хочешь путешествовать после Академии? Это не юношеская блажь?

— Мама, — он серьезно посмотрел на меня, — за эти годы ты показала мне, что можно строить свою жизнь так, как считаешь правильным. Разве я могу поступить иначе? Я не хочу всю жизнь просидеть в душном кабинете или заседать в каких-то комитетах. Я хочу увидеть мир, узнать, как разводят лошадей в других странах, привезти сюда новые знания.