Книга Любовь и лёд. Книга 2, страница 53 – Ирмата Арьяр

Что на этом фоне утрат, отречений, предательств и жертв — какая-то крохотная рыжая искорка, промелькнувшая и погасшая в белых снегах вечной мерзлоты?

Но имя искорки Алэр будет помнить. А это уже огромная честь для нее. Он и жен-то своих не всех помнил.

Император не стал повторять свою ошибку с Марцелой, запомнившей предсмертные пытки и миг смерти, и на теле Эбигайл, отданной на развлечение Азархарту, не оставил запечатлевающие зеркала.

Как ни хотелось самому Алэру узнать часть личной жизни врага, а если повезет, и его тайны, решимости на это не хватило. Зато хватило осторожности. Ни к чему новой кукле помнить ночь с Темным владыкой. Это должно остаться тайной для всех.

Более того, он усыпил жертву еще до того, как положил на разбитый алтарь, прикрытый сверху белой песцовой шубой. Глубоко и надежно усыпил, но не до смерти.

Можно было бы притвориться, что сделал это из милосердия, чтобы нежная Эбигайл не испытывала ни боли, ни ужаса. Но лгать самому себе Алэр не стал. Не милосердие, — откуда у него, не имеющего сердца, такие странности, — но из осторожности. Чтобы не проболталась.

Ее внешность он изменил заранее, как менял ледяные лица своих снегурочек. Чуть больше холода, и вот уже более светлыми становятся волосы, превращаясь из светло-рыжих, как осенние листья, в золотистые; исчезают небольшие веснушки на носике, да и сам он слегка удлинняется, утрачивая неаристократическую курносость.

Алэр, слегка надавив на веки спящей, приподнял их, чтобы убедиться, что из теплых зеленоватых глаза Эбигайл стали холодными серо-голубыми. Не фиалковыми, но и так сойдет.

Ведь что известно о дочерях Роберта и Хелины? Что они светловолосые, голубоглазые, стройные и глупые. В последнем Азархарт не сможет убедиться, а в остальном всё на месте. И теперь Эбигайл вполне могла сойти за принцессу Виолетту, если их не ставить, точнее, не положить рядом.

Не лишняя предосторожность: Темный владыка вряд ли видел принцессу вблизи, но наверняка имеет ее описание. Даже платье Алэр принес ей из сундука Виолетты, с ее запахом. Если есть во дворце соглядатаи Темного, а они есть, то Азархарт может обмануться.

Алэр нажатием опустил веки девушки.

Где же треклятый Темный? Так бедняжка Эбигайл и замерзнуть до смерти может. Он прислушался к ее дыханию. Не перестарался ли? Морозный сон коварен. Едва заметно, но девушка дышала, и светлая прядка на ее груди слегка шевелилась не от ветерка.

Император закутал спящую поплотнее в шубу, накинул на ее голову капюшон и даже снял с пояса флягу с омерзительным огненным пойлом «Корнем солнца», раздумывая, стоит ли влить каплю в приоткрытый рот Эбигайл. Провел пальцем по ее губам, уже задеревеневшим от холода и утратившим нежность. Вспомнил, как ласкали эти губы его плоть, и снова ощутил возбуждение.

Странно. Чем зацепила его эта бессловесная, необразованная крошка? Он с ней за эти двое суток почти и не говорил — не о чем. Лишь, погрузив в транс, заставлял перед ледяным зеркалом вспоминать ее маленькую жизнь длиной в восемнадцать лет, да двигаться в разных позах… Разбуди ее — она и сказать не сможет, как провела время с императором Севера.

Игрушка. А поди ж ты, не хочется отдавать. Не хочется, чтобы ее сломали чужие жадные руки.

Впервые ему кого-то жаль даже больше, чем Найлу. Вейриэнна не была столь трогательно беззащитна. А Эбигайл… Да, у него и сердца нет, нечему биться в груди и сжиматься от жалости. Но зацепила… что-то… чем-то… Уж не тем ли, что он не до конца ее присвоил, не успел раскрыть и познать, а приходится отдать другому мужчине?