Книга В объятии Зверя. Том 2, страница 84 – Зена Тирс

Маррей подняла голову и поглядела на Крина. Свет солнца, что сиял у него за спиной, ослепил её, она усмехнулась.

Крин коснулся горячей ладонью её лица, стерев с бледной исхудалой щеки влагу, пригладил тусклые ломкие волосы.

— Останешься с ним — утратишь всё: ты больше не будешь Владычицей. Тебе придётся пожертвовать долгом жрицы, положением, материнством. Ещё немного — и ты уже не родишь, ты сама знаешь, — он взял руки Маррей в свои. — Я дам тебе детей. Я дам тебе мир. Пойдём со мной?

Голос Крина звучал твёрдо. Маррей ощутила в нём силу, способную уберечь и защитить. Не этого ли она всегда хотела? Слёзы брызнули из глаз, и Маррей утопила лицо на груди Крина, теперь уже не смущаясь, а вполне наслаждаясь его крепким объятием.

— Хорошо, я поеду с тобой, — произнесла она.

***

Спустя несколько дней после того, как Владычица покинула Лединг, Рейван открыл глаза.

— Где Маррей? — прохрипел он, сжимая кулаками шкуры, которыми был покрыт.

— Её нет. Уехала, — растерянно ответила Тора, склонившись над ним.

Рейван отчаянно зарычал, словно зверь, попавший в капкан, и напугал старую женщину. Она выбежала из покоев, и через минуту вместо неё появился Тирно. Неуверенными шагами он приблизился к Рейвану.

— Боги! — прослезившись, воскликнул рудокоп. — Как я рад, что ты проснулся, Эйнар! — Он сжал его руки и присел к постели. — Ты до икоты напугал Тору. Она ухаживает за тобой, славная женщина.

— Ингрид? — слабым голосом произнёс Рейван.

Тирно опустил глаза и покачал головой.

— Мы её не нашли.

— Подними меня! — потребовал Рейван, стараясь сесть.

Он был слаб. Мускулы высохли. Волосы сильно отросли, и борода топорщилась во все стороны. Рейван понял, что прошло немало времени со дня битвы, в которой он проиграл.

Тора, осмелев, приблизилась и подала ему одежду, а потом принесла гребень, кожаные шнурки и серебряные кольца, чтобы заплести вождю волосы. Тирно отправился за мёдом.

— Ну вот, почти уж и не видно твоей страшной раны, — сказала Тора, стягивая ремнями тугую воинскую косу. — С бородой-то как поступить? В твои годы в бороде плетут косы по числу детей! — встала она напротив него и взялась за прядь.

— Постриги! — фыркнул Рейван. — Не будет их у меня. Довольно меня выхолащивать, — он отодвинул от себя женщину.

Тирно протянул Рейвану кубок, до края наполненный мёдом. Но вождь не замечал его.

— Стричь? С ума сошёл, — усмехнулся рудокоп. — Без бороды только бабы да дети ходят.

Рейван вздрогнул от неожиданно раздавшегося голоса и повернулся.

— Да ты слеп на правую сторону! — понял рудокоп.

Тора взяла Рейвана за подбородок и, поднеся лампу, заглянула в глаза.

— И правда: глаз на свет не отзывается.

Рейван вздохнул, сделав глоток мёда. Он понял, что лишился зрения на одну сторону, когда лежал на поле сечи. Там же остались несколько его зубов. Со всеми этими увечьями ему оставалось лишь смириться.

Тора забрала у Рейвана опустевший кубок, а он принялся надевать верхнюю рубаху.

— Не пил бы ты первое время столько, — проговорила Тора, отойдя к столу. — За победу и за сохранённую тебе жизнь ты должен бы принести богам жертву.

Взгляд Рейвана воспылал.

— Богам? — резко сказал он. — Богам, которые позволили сгинуть Дэрону и Арнульфу? Которые не сберегли Ингрид? Она ведь беспрестанно им молилась! Никаким богам я ничего не должен! Это они мне должны за всё, чему позволили случиться!