Книга Невозможная хозяйка таверны «Драный кот», страница 180 – Йона Корппи

Новый залп фейерверков взорвался совсем близко, рассыпаясь серебряным дождем. Грохот отдавался в груди, сливаясь с бешеным стуком сердца. От прерывистого дыхания Хокона по коже бежали мурашки. Сейчас он целовал меня так, словно годы ожидания и сдерживаемой страсти наконец прорвались наружу, сметая остатки железного самоконтроля заклинателя. Каждое движение, каждое прикосновение чувствовалось, как балансирование на тонкой грани, за которой Хокон окончательно потеряет себя.

Я неуверенно ответила на поцелуй, и его дыхание сбилось. Рука заклинателя на моей талии скользнула выше по спине, притягивая ближе. Другой рукой он слегка потянул меня за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. От этого собственнического движения по телу пробежала горячая дрожь.

Когда я робко коснулась языком его губ, Хокон издал низкий, почти рычащий звук, и грохот очередного залпа фейерверков вторил ему. Поцелуй Хокона стал ещё требовательнее. И всё же, даже в этом яростном проявлении страсти не было давления. Хокон не торопил, позволяя мне привыкнуть к новым ощущениям. Я несмело обвила руками его шею, и самоконтроль заклинателя снова дрогнул — он прикусил мою нижнюю губу, тут же зализывая лёгкую боль.

От прикосновений Хокона по телу разливался жар, колени подгибались, и если бы не его объятия, я бы не устояла на ногах. Каждое движение его губ, каждое касание словно отзывалось искрами под кожей — не менее яркими, чем те, что рассыпались в небе над нами. Раскаты фейерверков отдавались в груди, сливаясь с бешеным стуком моего сердца. Я неосознанно выгнулась в руках Хокона, и он глухо застонал мне в губы.

В какой-то момент заклинатель резко отстранился, тяжело дыша. Особенно мощный залп озарил небо россыпью разноцветных огней, и в его глазах, потемневших почти до черноты, отразились яркие всполохи. На его скулах проступил лихорадочный румянец, а губы припухли от поцелуев. Хокон порывисто притянул меня к себе, заключая в почти болезненные объятия, и прижался губами к моему виску, явно пытаясь восстановить контроль над собой.

Я слушала, как гулко бьётся его сердце, вдыхала будоражащий аромат сандала с лотосом и безуспешно пыталась привести мысли в порядок. Едва успокоившись Хокон немного отстранился и посмотрел мне в глаза. Взгляд заклинателя, все ещё затуманенный желанием, светился такой открытой нежностью, что перехватывало дыхание.

— Ты даже не представляешь, как сильно я люблю тебя, — выдохнул Хокон.

В этом признании отразилось глубокое, выстраданное чувство человека, привыкшего контролировать свои желания. И от этого оно казалось особенно ценным.

Руки Хокона всё ещё подрагивали, когда он нежно провёл большим пальцем по моей горящей от поцелуев губе. В этом простом жесте читалось столько чувств — желание, нежность, забота и благоговение, словно он до сих пор не мог поверить в реальность происходящего.

В небе продолжали распускаться огненные цветы. Магия Хокона окутывала нас тёплым коконом. Где-то на краю сознания мелькнула мысль о божественных играх. Но сейчас они казались такими далёкими и неважными. Важным было только это мгновение. И в том, как бережно Хокон держал меня в своих объятиях, как его дыхание постепенно выравнивалось, как он то и дело касался легкими поцелуями моего виска, читалось безмолвное обещание быть всегда рядом.