Книга Лев и Сокол, страница 7 – Ив Лангле

После этого мама сменила тактику и записала его в класс борьбы и гимнастики, полагая, что чем менее неуклюжим Нолан будет, тем меньше вероятность пораниться. Не лакросс или бейсбол, но, по крайней мере, это было лучше пузыря. И он научился разбивать носы в кровь тем, кто смеялся над ним.

Когда Нолан стал взрослым мужчиной, дорогая мамочка немного ослабила наблюдение, впрочем, не по своей воле. Нолан поднимал этот вопрос при каждом удобном случае, настаивая на переезде, выборе собственной карьеры и места работы. Он даже отказался от личного грумера, правда, не от своего парикмахера. Некоторые вещи, такие как его грива, требовали особого внимания. Лев с растрепанной шевелюрой выглядел непристойно. Он не мог объяснить почему. Это просто было так.

Вот почему, несмотря на время, он все же нашел полчаса, чтобы принять долгий горячий душ. Нолан вымыл волосы, привел их в порядок и уложил феном, затем надел безупречно отглаженные брюки и рубашку. Он опаздывал ненамного. Это не помогло — он забыл, что сначала ему нужно было попасть в их главный офис, а не на конспиративную квартиру — Хлоя, начальница отдела FUC в этом округе, созывала общее собрание.

Прибыв в штаб-квартиру, он, как обычно, оказался в центре внимания. Лиза — она работала на стойке регистрации — наклонялась как можно чаще, чтобы продемонстрировать свое декольте; Беатрис — бухгалтерия — прозрачно намекнула, что встретится с ним в любое время и в любом месте; а еще была Зои, которая, несмотря на то, что была замужем за своим четвертым мужем и старше его матери, все еще была не против забраться ему в брюки. Зои на корпоративных вечеринках он старался избегать.

Нолан переносил их внимание с достоинством, даже если это доставляло ему неудобства. Ни одной из этих женщин он не нравился, потому что они его знали. Они одобряли то, чем он зарабатывал на жизнь — а кому не нужен врач в качестве бойфренда или потенциального зятя? Они восхищались его внешностью — блондин, аккуратно подстриженный и всегда в костюме. Они наслаждались его вежливостью — открывает двери, выдвигает стулья, говорит «пожалуйста» и «спасибо», — как будто его мать потерпела бы грубость со стороны своего сына. Они хихикали над его чувством юмора — необходимой чертой, учитывая количество женщин, с которыми он вырос. Отсутствие скромности у Нолана означало, что он признавал свой статус хорошей добычи. Но, несмотря на все свои потрясающие внешние качества, он мог честно сказать: ни одна из этих женщин не знала его настоящего.

Возможно, это делало бы его дураком в глазах других мужчин, но он вежливо отверг ухаживания. У него действительно не было выбора. Нолана беспокоило, что ни одна из этих и других встреченных им женщин никогда не проявляла интереса к его личности. Неужели никто не хочет узнать меня настоящего? Увидеть мужчину под красивой маской?

Как бы там ни было, он все же одарил яркой улыбкой жизнерадостную Лизу.

— Привет, Лиза.

— Доброе утро, доктор Мэннерс.

— Пожалуйста, я уже говорил тебе, чтобы ты называла меня Нолан. Слово «доктор» заставляет меня казаться таким старым.

Она покраснела и захлопала ресницами.

— О, я не могу.

— Но я настаиваю.

— Хорошо… Нолан. — Она хихикнула.

— Как у тебя дела сегодня?

Она снова порозовела.

— Отлично. Большое спасибо, что спросил.