Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Оглядываюсь с высоты двенадцатиэтажного дома ещё раз. Океан спокоен! Как будто и не было ничего! Осторожно опускаю корабль обратно на воду. Будем надеяться, что больше волн-убийц не будет. — Машенька, как ты их почуяла? Почуяла. Услышала. — Услышала? Да. У вас, кожаных мешков, уши никудышные. Не то, что мои. — Ой, ты ж моя красавица! Да. Я самая самая! Ну, что ж. Видимо, при движении таких волн появляется инфразвук. Люди его не слышат. А кошки вполне. Да! Надо вписать это событие в судовой журнал. А потом кошке презент какой-нибудь добыть. Рыбку. Да! Рыбку я люблю! — снова пришла от кошки мысль. Та-ак. «В 3.15 проснулась кошка. Вышла на палубу. Проявила беспокойство. Вахтенный офицер — оме Ульрих поднялся на марс для осмотра моря. В ходе осмотра было установлено, что с востока со скоростью примерно 15–18 узлов движется огромная волна. Волна была замечена на расстоянии 30–35 кабельтовых. Высота волны определена примерно в четверть кабельтова. В результате применения способностей менталистов судно было приподнято над поверхностью моря на высоту волны. В результате наблюдения за волной установлено, что следом идёт ещё одна, на десятую часть кабельтова выше первой. Глубина междуволнового промежутка определена как пятая часть кабельтова ниже уровня моря. Больше волн не замечено.» Так теперь определимся с местоположением. Во-от… Всего четыре мили прошли с места последней обсервации. Вытащив для кошки из воды метровую макрель, я снова уселся к рулю. Да… Тогда на концерте я представил ещё одну песню. «Маленький принц». Почему-то именно с ним у меня ассоциировался Лисбет. И вообще, настроение нежное и лирическое и вопросы о том, кто тебя выдумал, звёздная страна, где побережие счастья и добра и то место, где водятся самые нежные слова, как ничто другое накладывались на то настроение, с которым я вспоминал эту песню. А Лотти смог вытащить из себя что-то такое, что заставило подпевать ему тех, кто сидел в зале. Негромко, себе под нос, но напевали… Лотти пел, я стоял около Лисбета, а маленький целитель сидел на стуле, задрав лицо на меня, и слёзы текли по его лицу. Вот зачем я так с ним? Я раскачиваю его эмоции песнями, исполняемыми со сцены для него, пью его чувства, досуха выпиваю. Не испытывая к нему любви. Я это знаю. Да, я не люблю его. Как нельзя сказать, что люблю Эльфи и Вивиана. В тот самом сексуальном смысле. Как любят женщин. Они, все трое, очень симпатичны, красивы и их внешний облик провоцирует меня. Эльфи и Вивиан любят меня, я это знаю. Любят до самозабвения. А Лисбет… Я положил на него глаз, а он посмел не согласиться с великим оме Ульрихом — высказать сомнения в моральном облике маркиза Аранда. И вот я заставляю его любить меня, холодно наблюдая и трезво рассчитывая свои шаги. Я чудовище, оме Лисбет. Вы правы… Песня кончилась, закончились и треволнения, вызванные этой песней, по моей команде на сцену начали выходить студиозусы-стихийники. Сцена была велика и в четыре ряда построились и уместились все. А я объявил: — Господа! Сейчас прозвучит песня, марш, гимн. Вполне возможно он подойдёт и для Схолы и вообще для всех искусников Эльтерры. И, повернувшись спиной к залу, приготовился дирижировать хором. И вот вступают барабаны — безголосые студиозусы с ними у руках стоят с обеих сторòн хорового построения в затылок друг другу, задавая маршевый ритм, а потом басы начинают реветь в такт маршу, выбиваемому барабанами: |