Книга Там, где нас нет, страница 1025 – Альвин Де Лорени

— Что есть рыцарское счастье, сеньор? — спрашивает один, а две тени уходят дальше и дальше.

— Видишь горизонт? Идёшь к нему — он близок… Идёшь ещё — он всё далёк… Твори добро, Санчо, и верь, что достигнешь горизонта…

Следующий слайд на котором те же облака, та же равнина, только тени всадников на коне и на ослике переходят на небо, так, что и непонятно, это ещё люди или уже облака…

Утром меня с вахты сменил Ёрочка. Мы втроём — вместе со вскочившим ни свет ни заря штурманом Аделькой, определились по месту — за ночь при всём едва дышащем ветерке прошли около пяти миль. Неплохо.

Ёрочка, как только оказался на корабле и мы стали распределять обязанности, неожиданно сделался самым горячим приверженцем мореплавания. Он облазил биландер сверху донизу. Выпытывал у меня название и назначение всех деталей корабля и дельных вещей — я-то знал биландер до последнего гвоздя. Штудировал Книгу узлов, благодаря чему стал неплохо разбираться во всех этих сплеснях, огонах, кнопах, мусингах, бензелях, схватках, обвязках и марках, и ходил по палубе, выискивая их в натуре. Вечерами, сидел с нами — если не стоял на вахте, и в руках постоянно вертел обрезки канатов вывязывая разные узлы. Назначение боцманом он воспринял как награду и с утра и до вечера его можно было найти или в трюме у самого киля — проверял льяла в шпангоутах и удалял конденсат, перебирал шкиперское имущество или у самого нока мачты или бушприта. Веник, видя альфу занятого судовым хозяйством, таскался за ним с важным видом, отбиваясь от Вивиана, неотрывно шедшего следом, выспрашивал, что тот делает и сам брался за посильную работу. Видно было, что растёт ещё один фанат мореходства.

Так-то корабелы Лирнесса старались в море без искусника на борту не выходить — волны-убийцы тому подтверждение. Любой искусник стихийного направления без труда смог бы с ними справиться. Я бы тоже мог без труда придавить водяные горбы телекинезом, на худой конец, раскидал бы их телепортом, но на тот момент мне показалось, что левитация проще и корабль был поднят вверх.

— Приятного аппетита, господа, — мы все вместе, кроме вахтенного Ёрочки завтракаем в кают-компании.

Я заложил за воротник крахмальную до жести салфетку и принялся за яичницу с беконом. Я во главе стола, как капитан. По правую руку от меня сидит оме Лисбет, как почётный гость, слева Эльфи, за ним Веник и Вивиан, потом Аделька. Справа, за Лисбетом, Сиджи, Ют и Лизелот.

— Господин старший помощник, после завтрака позаботьтесь, чтобы вся команда ознакомилась с записями в судовом журнале.

— Хорошо, господин капитан, — откликается Сиджи.

На борту строгая дисциплина. Среди команды. Пассажиров это не касается. Все неформальные отношения отложены до окончания путешествия. Каждое утро в пять утра, при смене вахт, вся команда — я, Сиджи, Ют, Аделька и Ёрочка выстраивается на квартедеке вдоль борта для подъёма флага. Вечером, в пятнадцать часов, флаг спускается.

Ёрочка как боцман насвистывает на своей дудке, что-то отдалённо похожее на сигнал побудки, ну, как может, и мы все в алой форменной одежде менталистов Схолы (Аделька в мантии артефактора), встав по стойке смирно и задрав головы вверх, провожаем взглядами алое полотнище с золотым коловратом ползущее вверх к ноку грот мачты. Поднимаем мы его не на кормовом флагштоке, которого у нас нет и не на гафеле, а на грот мачте. Спускаем после захода Эллы. На ноке фок мачты полощется длинный, три метра длиной, тоже алый вымпел с перекрещенными якорями, шитыми золотом — его мы не трогаем.