Книга Там, где нас нет, страница 372 – Альвин Де Лорени

— Monsieur Walter, tam intente me aspicis… Num aliquid mali dixi? (Господин Вальтер, вы так пристально на меня смотрите… Я что-то не так сказал?)

Какое-то наваждение спало с Вальтера, он очнулся и уже осмысленно посмотрел на меня:

— Oh, ome Schwartzman, multa narras talia… Unde haec notitia venit? Quis, quando et quomodo atomorum existentiam curo conderet? Cur non usquam scriptum est? (Ох, оме Шварцман, вы рассказываете много такого… Откуда эти сведения? Кто, когда и как сумел установить существование атомов? Почему об этом нигде не пишут?)

— Bene, si haec indicia non occurrerint, non hoc significat quod nullibi scribere. Efto? (Ну, если вам не попадалась эта информация, это не означает, что об этом нигде не пишут. Согласитесь?) — ответил я. На Эльтерре об этом не пишут, пишут на Земле, но Вальтеру эта информация действительно не попадалась. И не попадётся. Я говорю только правду.

— Quidquid ex atomis fit, in plasma verti potest. Satis est testas atomos privare. Et quintus status materiae, qui dicitur vacuum, tali materia notatur, quod differentia generum materiae deleatur, et talis messis formatur. Hinc polentam, tremulis suis demissis, quamlibet substantiam creare potes. Praeterea, hic nuntius nullo modo figi potest — eo nimirum, quod quaelibet fixatio materiae altae frequentiae impossibilis est ope materiae inferioris frequentiae. Videntibus alicui videtur quod nihil sit ibi vanitas.(Всё, что состоит из атомов можно превратить в плазму. Достаточно лишить атомов их оболочек. А пятое состояние вещества — оно названо вакуум, характеризуется таким состоянием вещества, что различие между видами вещества стирается — образуется такая своеобразная каша. Из этой каши путём понижения её колебаний можно создать любую разновидность вещества. Причём, эта каша никак не может быть зафиксирована — по той простой причине, что любая фиксация высокочастотной материи невозможна с помощью более низкочастотной материи. Любому наблюдателю кажется, что там ничего нет — пустота.)

Оба альфы с остекленевшими взглядами смотрели на меня. Похоже как, им непонятно. Ну что ж, это их проблемы — я разъяснил как смог.

— Heus iudices (Эй, господа), — я пощёлкал пальцами руки — альфы отмерли, моргнули, — istuc tibi narrare volui (Вот примерно это я и хотел вам сказать.)

Ну действительно, я не сказал ни слова лжи. Другое дело не рассказал всего. Но кто сказал, что я должен это сделать?

Подали десерт и я погрузился в наслаждение великолепным фруктовым десертом с мороженым — в высокой стеклянной креманке слоями были уложены мороженое и кусочки сочных свежих фруктов, видимо сохраняемых в стазисе.

— Ome,non tu eni nobis mentitus es, sed intelligens quid dixti arduum nobis est. Nempe in fortissimis artificum scholis studuisti. Nonne in Lyrness? (Оме, вы нам не солгали, но понимание вами рассказанного несколько сложно для нас. Очевидно, вы учились в какой-то очень сильной схоле искусников. Не в Лирнессе ли?) — дознаватель Гуго не оставлял попыток выяснить источник моих знаний.

Я молча развёл руками — понимайте как хотите, ваши ошибки — это ваши ошибки.

— Tantum vobis unum dicam, iudices. Cum vacuo auxilio, in quantitatibus infinitis aliquam substantiam ad voluntatem potes creare. Sed non sum physicus, ut facerem non est apud me. Et in fine, iudices, non habetis apud me querimoniam de vobis sperem? Monsieur von Estelfeld pollicitus sum me te incolumem rediturum esse.(Могу вам только сказать одно, господа. С помощью вакуума можно по желанию создавать любое вещество в неограниченном количестве. Но я не стихийник, поэтому с тем, как это делать — не ко мне. И в заключение, господа, надеюсь, вы не в претензии ко мне? Я обещал господину фон Эстельфельду, что верну вас в целости и сохранности), — завершил я своё выступление перед обалдевшей публикой.