Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Переношусь в операторскую и Лотти, к тому времени вышедший на сцену, начинает, перебирая струны лютни: — Было когда-то на свете двадцать пять оловянных солдатиков… И вот при моём содействии на сцене разворачивается действо. Тем более захватывающее, что с помощью огневиков, воздушников и оркестра мне удаётся оживить его настолько, что каждый из присутствующих в зале оказывается полностью поглощён происходящим. И вот уже солдатик увидел танцовщика в первый раз и серебристые звёздочки — творение огневиков, вьются вокруг них, образуя на голове Жизи корòну и тонкий поясок на талии, а на плечах и груди Людвига узор погон и орденов. И Жизи, подхваченный вдохновением и моей левитацией, танцует так, как никогда до этого не танцевал… Танцует для солдатика… И вот уже Людвиг и вправду зачарованный танцем, неловко шагает вслед за ним — он ведь одноногий. И мерзкий тролль вылезает из пустой коробки и, размахивая чёрным сердцем на цепочке, пытается соблазнить танцовщика. А солдат и танцовщик на глазах зрителей становятся истинными друг другу. Понимают ли зрители то, что разворачивается перед ними? Да! Мне, Людвигу и Жизи удалось всколыхнуть те воспоминания, которые так важны и для альф и для омег в здешнем мире. И вот уже я замечаю, как супруги, а неженатых и незамужних в зале практически нет, то тут, то там поворачивают друг к другу лица. Долго смотрят блестящими глазами на своего избранника и снова погружаются в действо. Переместившись в зал, продолжаю наблюдать зрителей, краем глаза отслеживая происходящее на сцене. И когда тролль, размахивая шпагой, вытянутой из трости, коварно выталкивает солдатика из окна, многие в зале в ужасе переживаний хватаются за щёки. Падает задник, закрывая комнату, и солдатика уносит потоком воды в реку. И вот уже нарисованная рыба глотает его. Новый задник с рыбацкой лодкой сменяется картинкой кухни и руками разрезающими рыбину. И вот солдатик вновь в комнате, в этот раз на каминной полке. Все эти его злоключения вызывают неподдельный отклик зрителей. И даже альфы-искусники чуть колыхнулись. Когда дело на сцене дошло до песни солдатика, а потом, когда Улоф в образе тролля ловко размахнулся и запустил чёрное сердце в спускающегося по камину вниз солдатика, даже они дрогнули… И вот уже Людвиг, выдавливает из себя строки, умоляющие танцовщика остановиться, а тот в невыразимом горе закрывает лицо и легко, без разбега, оторвавшись от пола (моя левитация, конечно!) летит туда, к нему, в пламя, языки которого совсем настоящие, даже дрова трещат и дымом пахнет! Вот только вовсе не обжигающие — работа огневиков. Кто знает, скольких усилий мне стоило это! И продирая морозом по коже звучит оркестр и чистый голос Лотти допевает последние строки под громоподобный треск горящих дров: — Да, любимый мой, да! Нет, любимый мой, нет! И Улоф, скорчившись картинно от внутренней невыносимой боли перед бушующим в камине пламенем скрывшим влюблённых, со стоном проваливается в люк, под сцену, оставив на ней треуголку и плащ. Лотти с трясущимися губами — так и на него тоже воздействует спектакль, едва смог дойти до середины сцены и подобрать шляпу тролля… Вертя её в руках и низко опустив голову, он шепчет, не в силах говорить громко и я тут же даю команду усилить звук: |