Книга Там, где нас нет, страница 940 – Альвин Де Лорени

— На следующий день, когда прислужник выгребал золу, он нашёл в топке маленький комочек олова похожий на сердечко… — здесь Лотти сделал паузу — в горле стоял комок, наконец, справился с чувствами и продолжил, — от танцовщика осталась только блёстка, но она уже не сверкала — почернела как уголь…

И снова мелодия, тихо выводимая оркестром, усиливается и сверху на сцену бесшумно падает главный занавес с гербами…

Мёртвая тишина потрясённого зала служит завершением пьесы. Наконец, кто-то из омег в партере шумно выдыхает и начинает шмыгать носом.

Несколько человек не выдерживают, срываются с мест и спешно, закрыв лица платочками, выбегают из постепенно светлеющего зала.

Я у Лисбета. Он сидит без движения с широко раскрытыми полными слёз глазами. Дотрагиваюсь до его плечика. Реакции нет.

Зал шевелится, постепенно отходя от словно бы гипнотического воздействия. Даже в оркестре слышны тяжёлые вздохи.

Я снова на сцене. Меня увидели и поток эмоций, обрушившийся на меня, вымывает из постаревшего тела всё нездоровое, заставляя плечи распрямиться, а центральное средоточие полыхать нестерпимым в энергетическом зрении светом. Моё тело будто бы прòнзили тысячи иголочек. Странных иголочек. Они не приносят боль, а будто бы слегка холодят. Причём, как поверхность кожи, так и внутренности, до самых костей. Дыхание сперло, я не мог сделать ни вдох, ни выдох, да и не старался. Попытку я совершил лишь одну, да и то тут же пожалел об этом — на мгновение ток Великой Силы в теле сбился и я чуть не отрубился от возросшего давления на тело.

Секунда. Ещё одна. Третья. Организм будто бы оказался одновременно под давлением многокилометровой толщи воды и вместе с тем спрессован хлынувшими на меня эмоциями нескольких сотен человек.

Я снова почувствовал весь мир вокруг. Физически ощущал клонившуюся к закату Эллу (как там мой посох?), даже слышал её гул, несмотря на разделяющее нас расстояние в миллионы километров. Чувствовал запах Великой Силы, её потоки заливали мою голову, оставляя резь в несуществующих глазах. Кожей чувствовал как глубоко под горами, окружающими город величественно плывёт подземная река Силы. Казалось, будто эта река омывает моё тело, заливается в уши, в глазницы.

Всё это длилось лишь миг, но миг бесконечно долгий. Я снова, как в лесу под Майнау, чувствовал весь мир, если не всю вселенную. Время, казалось, замерло, но лишь для того, чтобы после обрушиться на меня второй волной ощущений.

Застывший ток Силы вдруг, как ни в чём не бывало, возобновился. Покалывание ушло, но на смену ему пришло странное и даже абсурдное ощущение одновременной слабости и всемогущества. Я смог осторожно вдохнуть. Вдох. Ещё один.

В полумраке передо мной зал. И я могу сделать с ним всё, что угодно не обращая никакого внимания на то, что там сидят и искусники тоже…

— Господа, понравившееся выступление у нас принято благодарить аплодисментами. Вот так, — показываю, несколько раз сведя и разведя ладони и внушая это желание покорным зрителям.

— «Улоф! Всех своих на сцену!» — телепатирую я актёрам.

Жидкие хлопки раздаются в зале.

Занавес качнулся и на сцену выходят все четверо.

«Ещё!» — приказываю я залу и жидкие хлопки крепнут, нарастают, превращаются в вал, а растерянные лицедеи беспомощно оглядываются, не зная, что делать.