Книга Там, где нас нет, страница 952 – Альвин Де Лорени

Глаза адмирала по мере рассказа барòна раскрывались шире и шире. Тем более, что лжи он не чувствовал — барòн говорил правду.

— Иди отсюда, мальчик, — поднял я телекинезом омежку-сына искусника, — вон твой папа идёт.

Между всеми присутствующими и нами так и сохранялся круг отчуждения в десять шагов и папа омежки, попавшего в столь сложные обстоятельства с беспокойством ждал его не пытаясь приблизиться.

Наконец, барòн замолчал. Молчал и адмирал. Затем потрясённо произнёс:

— Оме, ему не место в Схоле…

— Более того, господин адмирал, ему не место в жизни.

— Не нам решать, оме. Не нам.

— Пусть его рассудит Великая Сила, господин адмирал.

— Вы о дуэли? Ох, оме… Но что с остальными?

— А-а… вы о них? Ну, вот например, мы с господином Орлерном очень плодотворно поговорили и он согласился. Согласился же? Что в самое ближайшее время его отец, почтенный Гуго Орлерн, желая поддержать армию и флот Лирнесса, создаёт фонд помощи отставным военным и семьям погибших воинов. И жертвует в этот фонд тысячу талеров. Так ведь, господин Эрнст Орлерн?

Тот вытаращив глаза смотрел на меня как удав на кролика.

— Более того, Гуго Орлерн, руководствуясь исключительно благородными душевными порывами, дарит овдовевшему супругу Альта Дальмайера сто талеров.

— О! — оживился адмирал, — благотворительность — это прекрасно! Тем более, что вдовцы погибших во славу нашего города часто нуждаются, — а с этим что?

— С этим? — я снова окинул взглядом Айко фон Дунова, лицо которого сравнялось по цвету с его волосами.

— У меня складывается ощущение, господин адмирал, что Великая Сила отказала в своём благорасположении господину фон Дунову… и покинула его…

— Оме! — со слезами взвыл тот, пытаясь повалиться мне в ноги, но я удержал его телекинезом, — Оме! Прошу вас! Умоляю! Только не это! Я не переживу! Оме!

Здоровенный альфа зарыдал в голос, царапая лицо руками. Эмоции захлестнули его сжавшуюся от ужаса личность.

Он забыл…

Он всё забыл, чему учили его в Схоле с самого поступления. Эмоции — это гибель для искусника твердили в один голос все преподаватели. И вот у нас на глазах происходило ужасное. Великая Сила оставила студиозуса. Без всякого с моей сторòны воздействия. Просто — раз и всё! Силы в нём нет. Это чувствуется всеми искусниками.

Опустошённый альфа поник, не видя ничего вокруг, нащупал подоконник, за который хватался омежка, сын погибшего искусника, постоял и побрёл вон из зала, слепо наталкиваясь на разряженных гостей.

— Да-а, оме… — только и смог выдавить из себя адмирал.

Лисбет, стоя позади меня, спрятал лицо в моей спине, уткнувшись в неё. Орлерн и фон Балк, оба неподвижные, молчали, повинуясь моему воздействию.

— Я здесь совершенно не причём, господин адмирал. Насколько мне известно, пока ещё никто по своему желанию не может лишить искусника доступа к Великой Силе. Без её на то воли. Фон Балк! Завтра в полдень я жду вас у алтаря Силы в Синем крейсе. Оружие по вашему выбору. От крейсовых властей будут искусник и целитель. Всё! Свободны! Свободны и вы, господин Орлерн, не забудьте же передать вашему отцу мои слова.

Черноволосый Эрнст быстро-быстро закивал головой, мотая длинными чёрными патлами. Вот, что за мода такая — подделываться под знатных омег?

До конца бала Лисбет был задумчив. Рассеянно реагировал на мои шутки. За торжественным обедом почти ничего не ел. Знаю я, что тебя тревожит, великодушный ты мой.