Книга Там, где нас нет, страница 975 – Альвин Де Лорени

Ай! Он укусил меня!

Я дотрòнулся до прокушенной губы. Кровь…

— Оме-е… — прошептал он, дотрòнувшись пальцами до укуса.

Его эмоции полыхали как костёр. Дикое желание секса, симпатия, давно, кстати, сдерживаемая, желание причинить боль и самому получить её…

Несильная пощёчина обожгла лицо. А я ведь так и держу его за волосы. И он в моей власти. И понимает это. И вот это вот понимание возбуждает десятника сильнее и сильнее.

И вот я, так и удерживая его за волосы, второй рукой хватаю его за шею. С идеальной кожей. Руки и шея у него идеальны. Хотя именно кожа рук и шеи выдают возраст. Оттолайн-искусник, целитель и в свои шестьдесят не прожил и половины отпущенного ему срока. Но не буду об этом. Со своей нынешней двадцаткой я сопляк по сравнению с ним.

Снова оглядываю лицо омеги саркастически кривящего улыбку. Улыбку превосходства. Сжав зубы втягиваю все его эмоции. Досуха. Совсем. Но он, как бездонный колодец, мгновенно наполняется ими вновь. Во мне вспыхивает ярость и охваченный ею, я, так и удерживая его, толкаю неожиданно покорное тело и валюсь сам сверху. На диван. Тот самый, где они целовались с Руди.

Ну! Давай! Сделай это! — полыхает он эмоциями не отрывая от меня своего пристального взгляда и провоцируя и умоляя одновременно.

Одежда наша летит куда попало сорванная телепортацией и обнажённые тела сплетаются на диване.

— О, оме! — оценивает моё тело Оттолайн, с трудом отстранившись от меня, гримаса вроде бы презрения искажает его лицо, но я-то прекрасно чувствую, что никакого презрения нет, а на самом деле он только и ждёт соития, — о, мой лев!

Это что-то новенькое. Никто ещё меня так тут не называл.

— А какое ты животное? — шепчу я в его ушко, сильнее и сильнее вдавливая покорное тело в диван.

— А какое ты хочешь? — шепчет он в ответ вжимаясь в меня и полосуя ногтями спину.

— Тебя следует наказать!

— Всё, что ты хочешь, мой лев, но сначала будь ко мне добр! — мурлычет он.

— Ещё чего! — едва успеваю я произнести, как моё ухо скручивается от боли укуса, а шея выворачивается в попытке ослабить боль.

Они сошлись. Волна и пламень. Стихи и проза. Лёд и пламень.

Стройное тело подо мной дёрнулось. Вокруг моих боков сошлись ноги десятника, он дёрнулся снова, на этот раз в сторòну, и мы скатились с дивана, причём так, что я оказался под ним.

Изловчившись, я отвесил ему ответную пощёчину, всколыхнув пшеничную гриву волос, Оттолайн закусил губу и оскалился. Между нами снова завязалась борьба, при этом я действовал в основном руками и верхней половиной тела — развитие по типу альфы помогало мне в этом, а он пускал в ход ноги, оказавшиеся, несмотря на стройность удивительно крепкими. Мы оба тяжело дышали, щёки были красны и у меня и у него от взаимных хлопков. Спина и плечи мои были покрыты царапинами, губа прокушена. Желая близости, он сопротивлялся, переходя в атаку, а я тоже желая её, нападал и оборòнялся. Наконец, с трудом поднявшись с двойным весом вцепившегося в меня Оттолайна, я навалил его на стол. Бумаги, чернильница, перьевые ручки и карандаши разлетелись по кабинету, член мой, до звона одеревеневший, ткнулся головкой в мошонку омеги, раздвинув яички в сторòны, а я тяжело дыша, прижал его к столу лишая возможности двигаться:

— Ну-у, что ты сделаешь теперь? — запалённо прошептал я прямо в его лицо.