Книга Герцогиня Облачного Города, страница 22 – Морвейн Ветер

Он уже успел заметить, что герцогиня бывает холодной и бывает грустной, но никогда не бывает веселой. Что она жестока к тем, кто причинил ей боль, и довольно умна. А ещё – что она хрупка, и задеть её за живое очень легко – хотя Калли и старается скрыть эмоции изо всех сил.

Эжену чудился в ней какой-то надлом, неестественный изгиб. И хотя он не любил заниматься лечением чужих душ, загадка Калли всё же притягивала его.

Теперь, когда Эжен нащупал невидимые границы и более не переходил их, Калли стала с ним спокойна и вежлива. Она легко соглашалась рассказывать о своей стране, но никогда о себе. Она умела слушать, но умела и говорить. И чем больше времени Эжен проводил с ней рядом, тем сильнее хотел увидеть улыбку на её узких бледно-розовых губах.

За день до того, как они въехали в портовый город, всё-таки начался дождь. Дороги размыло, и оставалось лишь благодарить небо за то, что они отправились в путь верхом, почти что не взяв с собой телег.

Копыта лошадей час за часом месили грязь, расплёскивая кругом коричневую жижу. Размокшая глина оседала на ботфортах, а всё, что находилось выше, насквозь промокло.

Кожаный дублет Калли немного защищал от дождя, но струйки воды всё равно затекали за шиворот, и к середине дня она насквозь промокла. От взгляда Эжена, уже привыкшего улавливать в поведении супруги каждую деталь, не укрылось то, что Калли дрожит, будто её бьёт озноб.

– Возьмите плащ, – сказал он и накинул на плечи супруге пропитанную маслом ткань, но это почти не помогло – вскоре промокла и та.

К тому времени, когда они добрались до пристани и обнаружили, что отправляться в путь на корабле сейчас нельзя, Калли больше походила не на герцогиню, а на мокрую мышь.

Эжен распорядился найти постоялый дом, где поместится весь его «двор», а сам вместе с Калли и частью людей остался ждать на берегу.

Калли продолжала дрожать, и, в конце концов, Эжен молча притянул её к себе. Девушка не сопротивлялась, но замерла, словно схваченный хищником зверёк.

Мысли её невольно вертелись вокруг того, что сегодня наверняка произойдёт. Она чувствовала бёдрами, чем закончится ночь. Но Эжен на неё даже не смотрел: он вглядывался вдаль, в пелену дождя, и казалось, думал о своём, пока не вернулся паж и не сообщил, что нашёл место для ночлега.

Они снова уселись на коней и довольно быстро добрались до места. Эжен узнал, где находится лучшие комнаты, и сразу же отправил Калли туда, а сам остался внизу – расквартировывать солдат. Всем места не хватило, и доброй половине слуг пришлось спать у камина в общем зале. К тому же, заказав еду на всех, Эжен полностью опустошил погреба. И всё же напоследок он стребовал с трактирщика бутылочку «особенного» вина и, зажав её подмышкой и напевая про себя, стал подниматься наверх. Эжену очень нравилась мысль, что сегодня он уснёт не на походной подстилке, а на чистых простынях – да ещё и прижав к себе Калли.

План не трогать супругу терпел крах. Эжен её хотел. Нужно было признаться в этом, потому что врать себе он не любил.

Продолжая мурлыкать похабную песенку, Эжен открыл дверь в номер «для дворян» и обнаружил, что Калли, всё ещё не раздевшись, стоит у окна и кутается в мокрый плащ.

– И как это понимать? – весело поинтересовался Эжен, опуская на стол бутылку. – Ты решила простудиться и таким образом покончить с собой? Учти, что тогда твоя земля достанется мне.