Книга Головы с плеч, страница 142 – Зои Хана Микута

Но Хэтти не надела тело Святого во дворе замка после того, как он съел ее розы. Она слилась, смешалась с ним.

– Остановится ли Иккадора, – пробормотала Хэтти, – когда сообразит, что постепенно растворяется?

Несмотря на старания сохранять спокойствие, Хэтти почувствовала, что эта мысль вызвала у нее странную тоску. Интересно, каково это, полностью раствориться в других? Она не хотела терять свое физическое тело, но ей хотелось расслабиться, замереть, просто дышать и дышать, забыть о том, что у нее есть легкие, тело; перестать быть чем-то, кем-то и просто существовать.

Когда она посещала Лабиринт, она дышала, и дышала, и ждала, пока это произойдет. Ждала, когда она станет целой. Станет другим существом.

Но она знала, что это произойдет не там.

И на миг она позволила себе вообразить это. Как она поднимается с пола темницы, выходит из дворца, из Рощи Петры, идет по городу, погруженному в хаос, по Лабиринту и останавливается у входа в Страну Чудес, черного, как пещера. Как Лес приветствует ее, словно старого друга, и она улыбается и напоминает деревьям, и земле, и корням: «Мы раньше не встречались». А они щебечут в ответ: «Ты уверена, дорогая девочка, ты уверена?» А она говорит…

– Нет, – ответил Чешир.

Хэтти ценила откровенность. Поэтому она произнесла лишь:

– А теперь сиди тихо.

* * *

Кай почувствовал, как его глаза возвращаются обратно в глазницы, и резко втянул ртом сырой воздух подземелья. Он лежал на полу, раскинув в стороны руки и ноги. Открыв глаза, он увидел хрупкую фигурку Хэтти Новембер Ккуль, которая стояла с задумчивым видом, прислонившись к открытой двери камеры – открытой для того, чтобы отключить подавляющие магию руны, которые были вырезаны на прутьях решетки и на полу. Чтобы она смогла сломать его, Кая.

Ему тошно было смотреть на нее, на ее спокойное лицо. Она только что забрала у него зрение, вырвала у него глаза, но ей не было дела до его страданий.

– Иккадора оставила ей жизнь, – наконец произнесла Хэтти и вытерла магию, сочившуюся из носа. – Жизнь…

– Мне насрать. На хрен эту Сикл. Милостивые боги. Надо было мне остаться дома.

Кай услышал свой хриплый смех. Все это было уже слишком; после этой пытки у него не осталось сил на то, чтобы пресмыкаться перед королевой. Он знал, что это все равно ни к чему не приведет. Для Хэтти он был никем, пылью, букашкой. Так же, как и для Икки. Эти гребаные ведьмы, они существуют в каком-то своем собственном мире, а все остальные для них – просто игрушки. Хэтти даже не слышала, что он сказал. Кай, напротив, прекрасно ее слышал. Час за часом он слушал хлюпанье и звук рвущейся плоти.

– Думаю, они действительно влюблены друг в друга. – Она произнесла это небрежно, спокойно, с мечтательным видом. Она сложила руки на животе, ее платье было насквозь пропитано черной кровью Святого, блестевшей в свете факелов.

А потом королева улыбнулась, по-настоящему улыбнулась, и улыбка получилась даже немного застенчивой, и Кай подумал: «Да она ненормальная, она совсем больная, на хрен…»

– Ну что ж, – произнесла Хэтти Новембер своим негромким бесстрастным голосом, когда обдумала полученные сведения. Вытерла лоб тыльной стороной ладони и, закрыв дверь камеры, вернулась к своим «произведениям искусства». – Попробуем еще раз.