Книга Головы с плеч, страница 143 – Зои Хана Микута

Год 0094, Зимний Сезон

В живых остается 988 Святых

Кэресел очнулась, поморгала и поняла, что лежит на траве в Лабиринте. Икка каталась по земле рядом с ней, вращая глазами и дергаясь в конвульсиях.

Хорошо. Каро, не обращая на нее внимания, перевернулась на бок.

Наступила ночь. Каро села, полной грудью вдохнула неподвижный, холодный воздух, но испытала приступ тошноты и снова упала, прижалась щекой к земле. С трудом сдержала рвоту.

– Ой, мне нехорошо, мне плохо, – запинаясь, бормотала она.

Икка все еще извивалась в нескольких футах от нее; они находились практически на том же самом месте, где Икка заставила Каро проглотить лепестки. После чего Каро ослепла, и наступила Тьма.

Стараясь не обращать внимания на тошноту, Каро наскоро оценила свое состояние. Она могла самостоятельно двигать руками, чувствовала боль, когда щипала себя, а если щипала сильнее, появлялась краснота. У нее было такое великолепное, выдающееся тело. Неудивительно, что у Икки возникло желание его контролировать. Неудивительно также, что она в конце концов потерпела поражение – выдающееся тело может контролировать только выдающийся разум, а Каро знала, что разум Икки похож скорее на темную и сырую пещеру, заросшую плесенью. Особенно после того, как она позволила целой толпе Святых топтаться там.

Каро вспомнила «сшитого» Святого, который склонился над ней перед тем, как она потеряла сознание. Куда он делся? Убежал?

– Этот был совсем безобразный, онни, – произнесла она вполголоса, подползая к Икке. – Они все безобразные, конечно. Но вы оставляете им только два глаза и любите сплавлять вместе тела. Должно быть, этот остался с тех пор, когда вы были неумелым ребенком. Не могу представить вас неумелым ребенком.

– Алиса. – Каро тряхнула ее руку, пощупала запястье, нашла пульс – совсем слабый. – Посмотри на мою голову: она все еще у меня на плечах! Ты хотела меня контролировать, и смотри, чем это кончилось. А чего ты ожидала? Ты что, не помнишь? Я поцеловала тебя так нежно! Мне приходилось раньше пить твою магию, дорогая, а ты пила мою… – Каро опустилась на колени, коснулась лбом плеча Икки. Справившись с тошнотой, она продолжала: – А розы – это всего лишь розы. Меня мутит от крови Святого. Ничего, это пройдет. Ты дергаешься потому, что у тебя нет сил находиться одновременно в таком множестве тел?

Каро вытащила из сапога самый маленький кинжал и хотела перерезать Икке горло: ей стало ясно, что разговора не получится. Обидно. Каро чувствовала себя до такой степени отвратительно, что не могла даже насладиться местью.

В Лабиринте царила мертвая тишина. Каро выпрямилась; ее снова мутило, но она сумела это перетерпеть и, подняв голову, оглядела поляну. Она сейчас не контролировала ворон, но чувствовала их присутствие там, на деревьях, чувствовала их настроение. Птицы всегда первыми засекали приближавшихся Святых.

Они были спокойными – насколько эти суетливые создания вообще могли быть спокойными. Более того, Каро не слышала ударов, Святые Икки перестали биться лбами о Стену. Значит, они выбрались наружу, в Петру. Возможно, они обожглись о руны, а потом разбились, грохнувшись на землю с противоположной стороны, с высоты трехсот футов, и все Бармаглоты Двора Отбросов были вызваны к воротам Лабиринта, но не для того, чтобы сражаться, а для того, чтобы прибираться.