Книга Головы с плеч, страница 19 – Зои Хана Микута

В первый раз она убила птицу; Каро еще не знала толком, чего она пытается добиться, и поэтому ворона погибла. У ведьмы не было намерения, и ее заклинание заставило выпасть перья, содрало кожу, и на столбе остался скользкий окровавленный трупик. Текка и Икка захихикали. Потом велели ей заняться следующей вороной.

– Девочки, – заговорил отец Хван, когда они подошли к возвышению, и знаком велел им остановиться в шаге от алтаря.

Текка была укрыта серой простыней, видны были только кончики пальцев одной белой руки, протянутой к Каро и Икке. Но нет, конечно, она не тянулась к ним. Это только так казалось.

Мирипта откашлялся.

– Возможно, нам следует дождаться мадам Ким…

– Это ее не касается, – резко оборвал его Хван и обжег Икку и Каро пристальным черным взглядом.

Каро не питала особой любви к старухе, руководившей сиротским приютом, дерганой, с пронзительным голосом – но сейчас она была уверена, что вид Ким, ковыляющей мимо церковных скамей к алтарю, утешил бы ее. Она бы сообразила, что делать. Каро не знала, что делать. Она чувствовала себя ребенком.

– Что привлекло Святую? – внезапно произнесла Икка грубым голосом; выражения ее лица не было видно из-за капюшона, запятнанного серебром. Это были первые слова, произнесенные ею после того, как они ушли из горящего дома.

Последовало короткое молчание. Никто, даже Каро, не ожидал, что таков будет ее первый вопрос.

– Ее… – Мирипта неловко махнул рукой со старческими пятнами в сторону тела, лежавшего у его ног. – Отец Текки, Куинн Мур. В доме обнаружено его тело – мы считаем, что он скончался вчера поздно вечером. От естественных причин.

«Аджосси» – так Каро и Икка всегда называли Куинна, хотя он настаивал, что обращения «абоним», «отец», будет достаточно. Как они обе смеялись над этим, над сентиментальным человеком и его тихой женой, которые не знали, какой жестокой и порочной была их старшая дочь и подруги, которых она приводила в свой сад. Но в доме Муров была любовь. Была – Каро знала это. Она наблюдала за ними и видела эту любовь. Она лежала на животе в роще, вселялась в тело птицы и садилась на подоконник, чтобы заглянуть в небольшой, но уютный дом. Она не могла с собой справиться. Поцелуи в щеку между родителями Текки. То, как они следили взглядами за близнецами, которые с топотом взлетали по лестнице, и как ласково звучали их голоса, когда они звали домой Текку, гулявшую в роще. Может быть, где-то в глубине души Каро желала оказаться на месте Текки… но нет, тогда ей пришлось бы пожелать, чтобы Текка очутилась где-то в другом месте, а это было невозможно. Каро нравилась любовь, за которой она наблюдала сквозь занавески. Любовь, которая была привычкой, а не пламенем, порывистым, обжигающим. Которая приносила утешение.

Обжигающим…

Наверняка Муры были безутешны. С таким же успехом они могли просто взять и выйти в Страну Чудес.

Человек мог вскрыть себе вены, но это было пустяком по сравнению с раной, которую горе наносило душе; скорбь привлекала Святых почти так же сильно, как аура смерти.

– А королева? – спросила Каро. Она едва удержалась от смеха, произнося эти слова. Она шутила – разумеется, это была шутка. И теперь к ней присоединилась Икка.

– Да, где же ее величество? – просипела она. – Разве она не желает приехать к нам и забрать свою Святую? Разве она не желает встретиться с теми, кто одолел монстра?