Книга Головы с плеч, страница 20 – Зои Хана Микута

– Мы одолели ее, – подхватила Каро.

– Мы выиграли ее Бега.

– Да, да, мы победили, где наши призы? Где деньги, драгоценности?

– О нет, нет, – перебила ее Икка. Каро никогда не слышала, чтобы она говорила таким голосом. Голосом, который темнел с каждой секундой, словно свежий синяк. – Это лишнее. Мне хватит и ее головы.

Мирипта и Хван переглянулись.

Тот же самый смех еще плескался у нее в глотке, а может быть, это было рыдание. Каро действительно было трудно дышать. Губы Хвана шевелились, но Каро не слышала его слов, а Икка что-то кричала и кричала, и Каро инстинктивно поймала ее за руку, когда она рванулась к возвышению. «Что это, что?» Каро попыталась заговорить, но у нее звенело в ушах, и горячая магия бежала у нее по жилам; это была естественная реакция на страх, а сегодня ее тело уже было так сильно опалено магией. У нее все болело, а Икка уже визжала. Хван взял угол простыни, прикрывавшей Текку, и отодвинул ее.

Звон в ушах прекратился, и наступила гробовая тишина. Темные глаза Текки смотрели в потолок, рот был приоткрыт. Ее магия, похожая на золотой шелк, точно такая же, как ее слова, выступила в уголках губ, виднелась в ноздре.

Магии было совсем немного. Каро обнаруживала больше на подушке после особенно ярких снов. Но ее не было там, когда они вместе покидали дом.

– Нет. – Это она услышала. Это слово вырвалось у нее, Кэресел. Она говорила тоненьким голосом. Она чувствовала себя ребенком, маленькой девочкой. Разумеется, она была молода, о, так молода, дорогой читатель, и она еще могла так глубоко чувствовать этот мир. – Нет.

Текка была жива. Когда лежала в сухой траве у забора, жива, жива, жива, когда Каро закрыла глаза, чтобы ничего не видеть и не слышать.

Каро захотелось снова оглохнуть. Звуки, которые издавала Икка, были неестественными, нечеловеческими: нечто среднее между воем и плачем. Каро схватила ее; Икка с силой вцепилась в ее руку. Каро стало больно от этой свирепой любви, детской, звериной любви, которая была между ними.

– Икка. Икка. – Слова получались с трудом. – Мы же не знали. Мы не знали.

Это была правда. Они обе считали, что Текка была мертва, когда они нашли ее в доме: невидящий взгляд, жуткая рана на голове, алая кровь… они даже не подумали проверить.

Все тело Текки было покрыто порезами и ссадинами, одежду изорвали в клочья птицы Каро. Ее гребаные птицы. Неужели Текка попыталась вызвать собственную магию, чтобы отогнать их? Неужели из-за Каро последние мгновения ее жизни были невыносимым страданием? А Икка потом увлекла их во тьму, в опасное путешествие, которое высасывало последние силы…

На них легла чья-то тень; Каро и Икка одновременно подняли головы, резким, агрессивным движением, словно раненые животные, – но это был всего лишь отец Хван со своим жестоким ртом и жестоким благочестием, и Каро стало холодно. Она снова чувствовала себя маленькой, бессильной и совершенно беспомощной.

– Она могла выжить, – произнес Хван. – Ее убила Святая и вы двое. Следы вашей магии видны на ее коже и ее одежде. Это…

– Магия перестала течь в телеге? – прошептала Каро.

И Икка зарычала, когда Каро снова спросила: «Она умерла одна в этой проклятой телеге?» Икка вырвала у нее руку и толкнула ее. От толчка Каро полетела на пол; она кое-как перевернулась на бок и лежала неподвижно, ощущая головокружение и холод, который просачивался в ее тело от каменного пола.