Книга Кровавое забытье, страница 10 – Вела Рот

Она не боялась его следующего укуса. Проклятое ее истощенное тело

Он поманил ее.

— Дай мне свое запястье.

— Запястье? — тупо повторила она.

— Там много вен. Мне не нужно пить из твоей шеи.

О, как Селандин хотелось сжечь все свитки, где утверждалось, что она должна подставлять ему горло. Она могла избавить себя от ощущения, как ее прижимают к его твердому телу.

— Сначала одежда, — заявила она. — Потом кровь.

Чем скорее на нем будет что-то большее, чем одеяло, тем лучше. Она соскользнула с кровати, сохраняя достоинство, насколько это возможно после того, как кончила на нем. Слава всем богам, он был еще наполовину во сне и не понял бы, что ей понравился его укус.

Она направилась к его гардеробу и перерыла одежду.

— Рог Гедона. в этом только моя прабабка у камина сидела бы.

— Я могу одеться сам, спасибо, — огрызнулся он.

Она вытащила простую тунику и свободные штаны — фасоны, которые не сильно изменились за век, — и швырнула в него. Они ударили его по лицу, прикрыв рельефную грудь. Она закрыла все занавеси вокруг него.

Пока он одевался, она пыталась игнорировать шорох ткани о кожу. Ей нужно было защититься от его чар не только туникой, но она отказалась снова надевать этот холодный, грубый саван. Она достала роскошный бархатный халат темно-коричневого цвета с золотой вышивкой и накинула его на плечи. Такая мягкость и тепло. Она сдержала тихий стон удовольствия.

Когда он раздвинул занавес, его движения были вялыми, лицо — землистым¹². Ха. Непобедимый воин былых времен не мог даже одеться, не изнуряя себя до предела.

Невольно в ее мысли ворвались воспоминания из храма. Бывали времена, когда она падала без сил от постов, наложенных на нее за мелкие бунты.

Она подошла ближе и протянула запястье.

— Спасибо. — Его тон даже не звучал неохотно.

Он взял ее предплечье в свои большие ладони. Темные волосы упали ему на лицо, когда он наклонился к ее вене. Его губы коснулись нежной кожи на внутренней стороне запястья. Когда клыки вошли в плоть, она прикусила щеку, чтобы не вскрикнуть. Это не было так интимно, как питье из шеи, но удовольствие все равно разлилось по телу. Казалось, в последнее время она постоянно мерзла, но теперь тепло пробежало от головы до пальцев ног и кончиков ноющих пальцев.

Он сглотнул и тяжело вздохнул. Наблюдая, как он пьет, она вспомнила, каково это — украсть буханку из храмовой кладовой и впиться зубами в теплый хлеб после недель лишений.

К тому времени, как он насытился, рассвет уже пробивался сквозь щели ставней. Он откинулся на подушки, глаза закрылись. Короткая летняя ночь закончилась, и восход солнца снова погрузил его в сон, но всего лишь на день.

Теперь у Селандин была работа. Она поспешно вышла из его комнаты и отступила в большой зал. Она начнет здесь и обыщет весь поместный дом в поисках одежды и припасов, которые можно использовать для ее плана.

Она подняла брошенный саван. В следующий момент она уже рвала швы. Звук разрыва эхом разнесся по залу. Она рвала сильнее, чтобы услышать его снова. Разорвала одежду на все меньшие куски, слезы текли по лицу. Когда остались лишь лоскуты, она растоптала их каблуком.

Все кончено. Она сбежала из храма. Она никогда не вернется в то место, какая бы судьба ее ни ждала.

Глава 4

Трои боролся с Рассветным Забытьем. Его тело лежало недвижимое и тяжелое, в то время как его разум лихорадочно работал. Он никогда не вернется в тюрьму сна. Он должен был выбраться.