Книга Кровавое забытье, страница 16 – Вела Рот

— Конечно, ты бы именно так и сделала. Поэтому тебе и нужен Гесперин, не так ли? Чтобы замаскировать не только твою внешность, но и твою магию. Риксор и Кайон знают твое лицо, но что хуже, маг знает твою ауру. Это нетривиальная вещь — скрыть твою врожденную магическую способность. Нет ни одного мага во всех Орденах, который помог бы мятежной чародейке против Антросов. Так что тебе нужен еретик.

Они снова кружились ближе. Он чувствовал, что танец приближается к своей кульминации. На этот раз, когда он обхватил ее талию, она сжала его свободную руку в тисках.

— Ты побежишь обратно к безопасности своей постели теперь, Гесперин? — бросила она вызов. — Или ты хочешь собственной мести?

Он притянул ее ближе.

— Ты должна была рассказать мне о Кайоне сразу.

Ее запах вновь наполнился той самой первобытной смесью страха и желания.

— А если бы я рассказала, что бы ты сделал?

— Я бы согласился на твой план с еще большим энтузиазмом, — сказал он ей. — Я жажду мести магам Антроса так же, как и роду Риксора. Я уничтожу их обоих.

Она посмотрела ему в глаза, ее рот был достаточно близко, чтобы поцеловать.

— Тогда ты именно тот еретик, который мне нужен.

Глава 5

Пять Ночей Спустя

Этой ночью, когда Трои проснулся, его встретила не сладость крови Селандин и не наплыв ее живых эмоций. Его комната была холодной, дом тихим, если не считать ее тревожного плача.

Он выбрался из постели и пошел на ее боль вдоль коридора и вниз по лестничному пролету. Его сердце колотилось вместе с ее страхом. Ее страдание впивалось под его кожу, превращаясь в жжение унижения. Он не мог вынести этого.

Он не стал утруждать себя открытием ее двери. Он просто сделал один Гесперинский шаг сквозь сплошную стену, исчезнув из зала и появившись внутри опочивальни, которую она объявила своей. Его глаза привыкли к темноте, открывая ее, запутавшуюся в пропотевших простынях. Судороги прокатывались по ее телу. Ее убежище теперь смердело паникой и кровью.

Запах не разжигал его аппетит. Смешанный с запахом страдания, он вызывал у него тошноту.

— Селандин. — Она хныкала свое собственное имя про себя.

— Селандин… Селандин…

— Селандин, — мягко отозвался он.

Она дернулась, просыпаясь с вздохом, шаря вокруг в поисках своей прялкой. Прежде чем она дотянулась до нее, она вскрикнула от боли. Схватившись за бедро, она откинулась назад, и звук ее крови изменился. Она была на грани обморока.

Трои стянул постельное белье с ее ноги и задрал ее тунику. Ее бедро было туго перевязано тканью, сквозь которую пятнами просачивалась кровь. Он отодрал повязку, и его снова затошнило. Он видел куда худшее в Гесперинском Целительном Святилище… и причинял куда худшее на поле боя. Но вид ран на ее теле вызвал в нем тошноту, какую он никогда прежде не испытывал.

Круг из глубоких колотых ран опоясывал все ее бедро. Судя по желтым синякам вокруг них, это случилось с ней за несколько дней до того, как она пришла сюда, но раны не показывали никаких признаков начала заживления.

Трои с трудом отыскал в себе магию, всегда сидевшую в нем неспокойно. Его целительная сила резко пробудилась в его жилах. Впервые за свою бессмертную жизнь он был рад, что обладает ею, и что Гесперины позаботились о том, чтобы он знал, как правильно ее использовать.

Он окутал Селандин заклинанием, чтобы облегчить ее боль. Его магия потекла в нее, как будто это было самой естественной вещью на свете. Она пошевелилась, возвращаясь в сознание.