Книга Медвежий край, страница 57 – Дарья Кузнецова

Антонина удержала так и рвущийся с губ вопрос «кого – его?», смерила собеседника задумчивым взглядом и спросила после паузы:

– А что вам мешало вот ровно так ответить вчера? Не дразнить, не насмешничать, а сказать, что это тайна, в которую вы не можете меня посвятить? Неужели я произвела на вас настолько дурное впечатление? А даже если и так, прямой отказ отвечать всё же менее обиден, чем подтрунивание!

– Я не со зла. – Он слегка пожал плечами. – Не сообразил просто, растерялся.

– Вы – и растерялись? – не поверила Бересклет, обвела полным сомнения взглядом. Чтобы вот этот огромный мужчина с его зычным голосом и твёрдым характером – и потерялся на ровном месте?

– С вами нетрудно, – улыбнулся он. – Общество тут – сами видели какое. Люди хорошие, но простые, а я и прежде красноречием не блистал, теперь и вовсе отвык…

– Ничего подобного, – возразила Антонина. – Когда вы увлекаетесь, очень складно начинаете говорить, а в другое время слова по крупинке цедите, словно они золотые. Это, знаете ли, наводит на мысль, что ваше немногословие – чуть более вежливая замена прямому отказу. В надежде, что собеседник устанет и прекратит вас мучить. Скажете, не так?

– Я не задумывался, что оно вот так выглядит со стороны, – заметил он с явным смущением. – Привычка. Если нечего сказать, то лучше и не говорить ничего, а слушать. Простите, коли невольно обидел. Мне очень нравится ваше общество и не хотелось бы его терять.

– Неужели? – пробормотала Антонина, слегка смешавшись от такой прямоты, но чувство было приятным.

– И впечатление вы производите хорошее, – продолжил Сидор, чувствуя облегчение оттого, что недоразумение разрешилось. – Я поначалу, виноват, недооценил вас, посчитал совсем уж хрупкой барышней, но вы умеете удивить. Мнится мне, характером вы в Фёдора Ивановича удались.

– Мама тоже так говорит, – улыбнулась Бересклет, и у исправника окончательно отлегло от сердца: оттаяла. – И вы меня тогда простите. Я бываю очень настырной, если мне что-то интересно, потому не всегда успеваю за языком уследить. А тут я ещё растерялась из-за вашего возраста, сразу стало ужасно любопытно разобраться…

– Дался вам мой возраст, – с досадой пробормотал Сидор. – Как будто велика разница!

– Не скажите… – раздумчиво протянула она, взяла новую пачку бумаги с неразобранной стопки, но опять опустила руки и перевела на собеседника взгляд. – Я целый месяц, выходит, принимала вас за совсем другого человека и теперь чувствую себя ужасно глупо. Хорошо хоть, ни с кем этими мыслями не поделилась до сих пор, вот стыда было бы! Ну а кроме того, одно дело, когда я думала, будто меня всем городом сватают за старика, на это куда проще было закрывать глаза, – с лёгким смущением добавила она и принялась сортировать взятые бумажки по одной ей ведомому принципу.

Ещё с минуту висело неопределённое, густое молчание, но уже не такое напряжённое и неловкое, как поначалу.

– Я в самом деле выгляжу стариком? – задумчиво уточнил Березин.

– Очень крепким, но… Впрочем, я сама виновата. Это всё из-за бороды. Сейчас не носят так. Я всего одного мужчину знаю с бородкой, и то она у него другая, узенькая такая, небольшая, и это один из наших профессоров. И ему уж под семьдесят. Извините…

Сидор рассеянно потёр подбородок. Отчего-то эти её слова неприятно задели. Хотя, казалось бы, какое ему дело?