Книга Медвежий край, страница 166 – Дарья Кузнецова

– Госпожа Бересклет, вы ли это? – окликнул хрипловатый голос: объяснение, к запоздалому стыду Антонины, происходило прямо посреди улицы и собрало пяток заинтересованных пар ушей. К которым присоединилось одно лицо, заинтересованное отнюдь не сплетнями.

– Григорий Кузьмич, если не ошибаюсь? – с трудом, но припомнила Антонина подошедшего худощавого мужчину с рыжими седеющими усами. – Вы этнограф, верно, мы на пароходе вместе прибыли! А вы Алёша, да?

Помощника узнать оказалось сложнее. В экспедиции он заметно возмужал, пообтесался и уже совсем не напоминал безалаберного щенка. Обветренное лицо, более уверенная улыбка, прямой взгляд – молодой мужчина, а не студент.

– Верно, только Георгий, – охотно рассмеялся усач.

– Прошу прощения! – улыбнулась Антонина. – Да и я тоже уже не Бересклет.

– Ох, да? А… – растерялся он, заметил, что исправник стоял как-то уж очень близко к молодой женщине и глядел этак по-особенному, с лёгким подозрением, и быстро сложил эти два обстоятельства. – Ох, поздравляю! Сидор Кузьмич, вас тоже разве что по стати узнаешь, эк на вас женитьба молодяще подействовала!

Развеселились все, а Мельник не преминул вставить:

– Не женитьба, а бритва. А жена оказалась направляющей рукой.

– Не представляете, господа… И вы, Антонина Фёдоровна, прошу простить! Как славно видеть знакомые лица и слышать русскую речь! При всём уважении к местным жителям и любви к странствиям, родные края и обычаи ничто не заменит…

– Как ваша экспедиция, благополучно?

– Не то слово! Отыскали много изумительных образчиков устного творчества, целый чемодан невероятных артефактов, а уж сколько впечатлений! Потрясающий край. Я, собственно, хотел спросить, на одном ли мы с вами пароходе отбудем, но теперь вижу – вопрос уже неуместен.

– Определённо, я остаюсь здесь, – улыбнулась Антонина, через плечо обернувшись к мужу. Тот деликатно приобнял её в ответ и тоже улыбнулся. Но говорить, что ехала-то она к нему, вот и приехала, не стал: произнесённая вслух, эта мысль отдавала бы грубоватой непристойностью, более чем неуместной.

Проговорили они совсем недолго, доктор Березина опомнилась и поспешила в больницу, предупредив этнографов об опасности и карантине. Те, разумеется, перед прибытием в эти края получили все возможные прививки, но новости приняли со всей серьёзностью и пожелали Антонине успехов в борьбе со страшной болезнью.

Та поблагодарила, но бороться отправилась вовсе без страха. С этим кэлы, которого местные называли Тыпэтып, ей уже приходилось иметь дело, когда среди зимы в город явился больной отчаявшийся чукча; справилась тогда – справится и сейчас. Ей по-прежнему было странно иметь дело не только с обыкновенными, научно объяснимыми и описанными болезнями, но и с сопровождавшими их злыми духами, но иногда это было даже удобно. Потому что одна Антонина, конечно, могла бы и проиграть столь сильному кэлы, а вот если рядом окажется Сидор – тут уж никакие духи не страшны. Да ей с ним вообще ничего не страшно, и, наверное, уже ради одного только этого чувства стоило год назад одолеть сложный и долгий путь…