Книга Медвежий край, страница 165 – Дарья Кузнецова

Переезд оказался для Антонины огромным и приятным сюрпризом. Выяснилось, что Сидор договорился с вдовой Оленева, выкупил её квартиру и через всё того же поверенного привёл в порядок. Харина подалась к югу, как только окончилось следствие, и комнаты опустели, перебираться в этот медвежий угол никто из родственников убитого не намеревался, и с облегчением выручили за негодное наследство живые деньги.

Из героев той грустной истории только Саранский остался в городе, на прежнем месте. Веру забыть не сумел, стал куда дольше и чаще пропадать в тундре, настолько, что его пару раз похоронить успели. Впрочем, поговаривали, видели его с каким-то большим рыжим духом, да и для безнадёжного человека, ищущего смерти, Андрей Ильич выглядел слишком умиротворённым. Его не расспрашивали, но надеялись, что жизнь подарит натерпевшейся Верховой шанс на счастье, здесь ли или в её родных краях – неважно.

Антонина же окончательно и бесповоротно призналась себе, что в этом городе она надолго, а лучше сказать – навсегда. Тем ценнее оказались понимание, благословение и поддержка матери и сестёр – пусть переданные только письмами, но ощутимые даже на таком огромном расстоянии.

– Я ещё Иннокентию Петровичу пожалуюсь, пусть он повлияет и нам пришлют ещё одного настоящего врача, а не этакого вон коновала! Даже мой Томский лучше: он хотя и бестолковый, но намеренно не вредительствует!

– Антонина Фёдоровна, смилуйтесь! – Мельник сложил руки в молитвенном жесте, хотя глаза его смеялись. – Только вот ещё Ухонцева с его связями мне и недоставало! Разберусь я с ним, это вы хотели услышать? Мне не меньше вашего неприятно это происшествие…

– С этого и начинать стоило! – проворчала женщина, успокаиваясь. – Я проверю запасы, что там осталось пригодного для помощи несчастным, и через пару часов сумею прибыть в лазарет. Только вот…

– Я с тобой поеду, не волнуйся, – заверил Березин, понимавший её с полуслова.

– Спасибо! – благодарно улыбнулась она. – Я тогда Артёма на хозяйстве оставлю.

Томский трепал нервы исправнику довольно долго, и не то чтобы ему это надоело, просто как-то само собой утихло. Он продолжал порой оказывать Антонине знаки внимания, но уже вовсе без подтекста. Та взяла его под опеку, и при надлежащем руководстве фельдшер оказался весьма неплох и очень полезен. Путного врача бы из него не вышло, но со своими обязанностями он начал справляться отлично.

С лёгкой руки Антонины даже давняя неприязнь Мельника с Ухонцевым вскрылась, объяснилась и незаметно угасла. Оба оказались приглашены на свадьбу, да ещё посадили их рядом, и оба оказались достаточно благовоспитанны, чтобы это не переросло в стычку, а, напротив, положило начало потеплению.

История их неприязни оказалась, как и подозревал Березин, весьма дурацкой и не стоящей выеденного яйца. Кажется, оба участника тоже это признавали, но сдаться мешала одинаковая гордость, да и поводов для общения у них имелось не так много. Неприязнь перешла к Василию по наследству, от отца, и причина её была банальна: женщина. Когда-то добрые приятели, Иннокентий Ухонцев и Виктор Мельник вдрызг разругались из-за какой-то ветреной девицы, которая досталась в итоге кому-то третьему, и хотя оба потом неплохо устроили свою жизнь, раздор никуда не делся.