Книга Дуэт с герцогом сирен, страница 205 – Элис Кова

– Не знаю.

Он неподвижно застывает, широко распахнутыми глазами уставясь в никуда. У герцога такой вид, будто его только что ударили ножом в живот. Подплываю ближе и кладу ладони ему на грудь. От прикосновений к его коже в голове возникают ноты, лопающиеся, как мыльные пузыри летним днем. Гармоничное сочетание звуков и наслаждения.

– Не нужно так расстраиваться. У нас осталось всего несколько дней. Давай вместе насладимся ими, как прежде. – Подаюсь вперед, чтобы его поцеловать.

Однако Ильрит тут же отворачивается, хоть и сжимает мои ладони, которые лежат у него на груди. У него слегка краснеют глаза, а плавники хвоста свободно обвисают.

– Почему ты идешь на жертвоприношение? – уточняет он с легкой дрожью в голосе.

– Для меня большая честь стать подношением для лорда Крокана, – отвечаю я. – Этого требует гимн.

– Есть еще какая-то причина? – Выпустив мои руки, Ильрит хватает меня за плечи. В его взгляде читается напряжение. Он отчаянно чего-то ищет, но смогу ли я это дать?

– Еще какая-то причина? Для чего?

Ильрит немного ослабляет хватку.

– Тебя ничто не заставляет, кроме гимна древним богам?

Медленно качаю головой. Он отпускает меня, забирая с собой и свое тепло. Я бросаюсь вперед, пытаясь схватить его и вернуть себе. Не хочу, чтобы все заканчивалось. Не желаю его терять. Он – последнее, что у меня осталось. Эта мысль вызывает панику, которая словно бы принадлежит кому-то совершенно другому.

– Постой, ты уходишь?

– Да.

– Но ты… мы…

– Не сегодня. – Он вновь грустно улыбается и, видя мое замешательство, подается вперед и нежно целует меня в лоб, а потом со вздохом склоняется надо мной. Его мысли затуманиваются. – Я не могу остаться с женщиной, потерявшей саму себя.

– Я знаю, кто я. Меня зовут Виктория.

– Где ты жила до Вечноморя, Виктория? – спрашивает он. У меня нет ответа. – Где росла? – И опять мне нечего сказать. – Кто твои родители? У тебя есть братья и сестры?

Слегка отстраняюсь, глядя на него снизу вверх. Зачем он так? Эти вопросы пробуждают во мне тревогу. Я чувствую, как в стены моего сознания скребутся тени, моля об освобождении, упрашивая вернуть им ясность и четкость.

– Может, ты и знаешь свое имя, но уже потеряла всю себя, и я…

Цепляясь за его слова, тянусь к нему, возможно, надеясь украсть еще один поцелуй. Он мне отчаянно нужен.

– Я люблю тебя, – тихо шепчет Ильрит. – Слишком сильно люблю и не могу целовать и обладать тобой, если твой разум уже не со мной.

– Я понимаю, что делаю.

– Да, но я не могу избавиться от вопроса, что бы ты выбрала, если бы по-прежнему оставалась самой собой. Я… не хочу такую тебя, – признается он с болью в голосе. – Мне нужна женщина, в которую я влюбился.

– Ильрит…

– Пора с этим покончить. Забудь меня, Виктория. – Он наклоняется и целует меня в последний раз. На прощание.

Я пою, сидя на балконе. От слов древних богов гудит все тело, а узоры на коже сияют в солнечном свете, который просачивается сюда сквозь гниль.

Ко мне подплывает молодая женщина со светлыми волосами и печальными глазами, молча проверяет нанесенные на плоть рисунки, но перед уходом все же спрашивает:

– Ты в последние дни не видела Ильрита? Он перестал появляться на собраниях.

– Кого? – хмуро уточняю я.

Наконец-то наступает этот день, и в моих покоях появляется очень обходительная женщина с золотистыми волосами и печальным взглядом, которая обряжает меня в подходящие случаю одежды.