Книга Дуэт с герцогом сирен, страница 215 – Элис Кова

Последняя песня Леллии во мне стихает.

– Тебя… не хватит, чтобы ее освободить. – Крокан начинает отступать.

– Постойте… подождите! – Я вскакиваю на ноги и бегу за ним, хотя и сознаю, что он легко способен ускользнуть на невообразимое расстояние. – Вы не можете вот так уйти. – Ответа нет, лишь ощущение, что древний бог все сильнее отдаляется. – Я отдала вам все: свою жизнь, тело и даже воспоминания!

– А мы подарили этому миру свою сущность! – яростно рычит Крокан. В голове вновь возникает монотонный гул – он общается песней, которую исполняют тысячи голосов на тысячах языков, и все они сливаются в единую какофонию звуков. – Мы отдали все, чтобы ты и тебе подобные могли не просто выжить, но и процветать. Поэтому не нужно мне рассказывать о жертвах, человек.

– Поэтому вы требуете себе жертв? В качестве платы за все, что отдали? Как награду?

Поднимаю голову, без тени страха уставясь на древнего бога. Что еще он может у меня отнять? Я уже и так отдала все, что имела.

– Я не требую жертв. Понятия не имею, почему народу, который некогда любил и почитал меня, пришли в голову столь извращенные мысли.

Я… тоже не в курсе. Пытаюсь поискать ответ в тайниках сознания, но там пусто. Я не помню ни кто я, ни что знаю или видела, однако все же понимаю древнего бога.

– Единственное, что я хотел от тебя, – проверить, сумеешь ли ты принять в себя дух моей супруги и тем самым ее освободить. Но смертное существо, несмотря на все помазание, никогда не сможет стать заменой.

Крокан уже собирается отстраниться, однако внезапно на что-то отвлекается. Спокойные воды прорезает голос, столь прекрасный, что на глаза наворачиваются слезы. Чуть расслабившись, смыкаю веки.

Я знаю этот голос… Он манит и зовет. Умоляет… меня вернуть.

Сперва мне кажется, что этот звук – просто воспоминание, всплывшее из глубин сознания в последние мгновения земной жизни. Однако голос становится все громче… Нет, чувства меня не обманывают.

Щупальца шевелятся и раздвигаются, открывая взору зависшую в серебристом свете фигуру сирена с платиновыми волосами и карими глазами, в которых сияют янтарные искры.

«Ильрит».

Я знаю этого мужчину. Всем сердцем, душой и телом. Я размышляла о нем, обижалась на него, сопротивлялась его обаянию и практически им восхищалась. Я всеми силами старалась сдержаться и не угодить в его объятия, но после с готовностью отдала ему всю себя.

Он смотрит прямо мне в глаза, поет для меня, и с каждым словом воспоминания возвращаются. Вот уже я могу вместе с ним спеть каждую строчку песни, а вместе со словами приходят и фрагменты памяти. Эту песню он пел в море той ночью, когда я вручила ему свою жизнь, а потом, смело оставляя Вечноморе, напевал мне перед сном как колыбельную, чтобы успокоить, защитить, придать сил. Эта песня, спетая им мне и для меня… стала нашей.

Я присоединяюсь к нему, и наши голоса возносятся все выше. Каждый звук – это исполняемая двоими симфония. Мы полностью отдаемся музыке и, отбросив всякую сдержанность, вручаем друг другу себя без остатка. Сейчас это нечто большее, чем слияние плоти на пляже или единение разумов на балконе.

Когда стихает последняя нота, весь мир будто замирает, и не остается ничего, кроме нас двоих.

Я моргаю, силясь понять, что происходит. Дымка нашей песни постепенно рассеивается, и ко мне в полной мере возвращаются воспоминания об именах, местах и людях, отчего разум становится почти болезненно переполненным.