Книга Хозяйка драконьего поместья, страница 2 – Лина Дорель

Автобус показался из-за поворота, фары резали мокрый асфальт, и я уже потянулась к сумке за проездным, когда краем глаза увидела нечто, заставившее мое сердце подпрыгнуть.

Маленькая дворняжка - помесь спаниеля с чем-то еще, рыжая и лохматая - выскочила из кустов прямо на дорогу. Она была насквозь мокрой, явно бездомной, и в ее движениях читалась паника. Наверное, искала укрытие от дождя или еду в мусорных баках. А теперь металась по мокрому асфальту, ослепленная фарами приближающегося автобуса.

Водитель, конечно, ее не видел. Дождь, темнота, усталость после длинного дня - кто обратит внимание на маленькую рыжую тень на дороге?

А я увидела. И в эту секунду весь мой прагматичный, холодный, расчетливый мир сузился до одной простой мысли: спасти.

Не думая, не взвешивая шансы, не рассчитывая траектории, я рванула с тротуара. Каблуки скользили по мокрому асфальту, сумка с медицинскими журналами шлепнулась в лужу, но я видела только испуганные карие глаза собачки и приближающиеся фары.

Успела. На долю секунды успела и схватила дрожащий комочек шерсти, прижала к груди, почувствовала бешеный стук маленького сердца. Собачка была теплой, живой, и в ее взгляде мелькнула такая благодарность, что у меня перехватило дыхание.

А потом мир взорвался болью и светом.

Я не услышала визга тормозов, не почувствовала удара. Просто внезапно оказалась где-то в стороне, смотрела сверху на мокрый асфальт, на котором лежало мое собственное тело. Рыжая собачка скулила рядом, тыкалась носом в мою неподвижную руку, и кто-то из прохожих уже набирал номер скорой помощи.

«Забавно, - подумала я с удивительным спокойствием. - Значит, вот как это происходит».

Никакого страха, никакого сожаления. Только легкая грусть оттого, что завтра меня не будет ждать работа, пациенты, возможность помочь. И странное удовлетворение: собачка была жива. Дрожала, скулила, но была жива. Значит, все было не зря.

Мир начал растворяться по краям, словно акварельный рисунок под дождем. Последнее, что я увидела, как какая-то девушка подобрала испуганную дворняжку и бережно завернула в свою куртку. «Хорошо, - подумала я. - Теперь у нее будет дом.»

А потом наступила тишина.

Проснулась я от солнечного света, который никак не хотел становиться привычным светом июньского утра за окном моей квартиры. Он был слишком золотистым и слишком теплым.

Первой мыслью было: «Больница». Вполне логично: я попала под автобус, теперь лежу в реанимации, и солнце - это галлюцинация от обезболивающих. Но больничные койки не пахнут лавандой.

Я открыла глаза и поняла, что мой прагматичный мозг столкнулся с задачей, которая не решалась с помощью логики.

Потолок надо мной был не больничным - белым и стерильным, - а деревянным, с грубыми балками и резными украшениями. Балдахин кровати был из тяжелого синего бархата с золотой вышивкой, а сама кровать - огромной, явно старинной, с резными столбиками, увенчанными какими-то фантастическими существами.

«Музей? - мелькнула дикая мысль. - Может, меня перевезли в какую-то частную клинику, устроенную в старинном особняке?».

Но объяснение рассыпалось в прах, когда я попыталась сесть.

Волосы, которые падали мне на лицо, были не моими привычными каштановыми, коротко стриженными. Это были длинные, почти до пояса, волнистые пряди цвета спелой пшеницы. Я подняла руку, чтобы убрать их с лица, и замерла.