Книга Танцующая с волками, страница 41 – Сёстры Нолан

Откуда-то прорвался голос. Твёрдый и властный, он звал, требовал подчиниться, идти за ним, но сопротивление казалось единственным верным решением. Мутная пелена перед глазами мешала рассмотреть что-либо, и эта неизвестность раздражала сильнее боли, которая, к слову, исчезла без следа, оставив за собой лишь ноющее предвкушение. Вот сейчас внутренности снова скрутит мучительный спазм, а по венам разнесётся адское пламя, подпитывая его ненависть.

— Рунольв!

Настойчивый зов уже начал надоедать, а звук незнакомого имени неприятно царапал слух. Какая-то часть естества дёрнулась, откликнувшись на призыв. Нет, его зовут не так, это ошибка, обман. Он не должен подчиняться. Не должен за ним следовать. Не должен…

Единым порывом сознание выбросило на поверхность. Ульрих попытался помотать головой, повертеть руками, чтобы сбросить удерживающие его путы, но ничего не получилось. Он не мог пошевелиться, не понимал, что происходит, слышал окружающие звуки, пожалуй, слишком отчётливо, но перед глазами всё ещё стелился туман, сквозь который проглядывались тени и неясные очертания. Кто-то постоянно находился рядом, от нервных шагов трава и сухие ветви, устилавшие землю, приминались с сочным хрустом. Где-то неподалёку пронзительно щебетали птицы, ветер играл листвой, в реке кипела вода. Телу передавалась странная вибрация, оно не слушалось, словно больше ему не принадлежало.

— Смотри на меня. Слышишь? На меня!

Ульрих хотел кивнуть или произнести хоть слово, но из пасти вырывалось только злобное рычание. Что-то внутри оборвалось. Язык прошёлся по ряду острых зубов. На краешке сознания вдруг забрезжила догадка, но снующие фигуры не давали сконцентрироваться. Где-то в груди вновь забурлила смесь из злобы и голода. Хотелось вернуть контроль, скинуть это завладевшее разумом нечто, но он не мог. Зверь управлял им, морочил голову, владел телом и пресекал любую попытку противостоять. Бороться становилось всё сложнее, ведь волк не собирался уступать, требуя полного подчинения.

— Рунольв! Слушай меня!

Снова этот настырный голос тянул его из забытья, где было бы так легко и спокойно. Сил на борьбу уже почти не осталось. Он не хотел проигрывать в этой схватке двух сущностей, но и сражаться больше не пытался. Усталость навалилась гранитным монолитом, заключая его дух в непроницаемый кокон.

Чёрный волк бесновался, впивался клыками в прутья клетки, пытаясь выбраться на свободу. Слишком долго он спал, слишком много упустил. Ярость, что копилась годами, требовала отмщения за своё заточение. Вновь дёрнув прут, который под напором изогнулся в сторону, оборотень хищно оскалился, сверля жёлтыми глазами ликанта по ту сторону решётки.

— Что нам с ним делать? Уже сутки прошли. — Ещё один незнакомый голос раздался неожиданно где-то совсем рядом.

Ульрих удивился сквозь наплывающий сон: ему казалось, в этой беспощадной борьбе прошёл как минимум месяц.

— Вернётся, и не таких вытаскивали. Подай-ка мне аконит, успокоим волчонка.

Но оборотень не собирался сдаваться. Ворочая мордой из стороны в сторону, он ловко уворачивался от каждого облака цветочной пыли, пока не попался. Порошок осел на кончике носа, пазухи обожгло, и зверь громко чихнул, а Ульрих вдруг почувствовал, как сила, сдерживающая его, стала угасать. Теперь он мог сам контролировать движения, сделать шаг, мог чувствовать под лапами твердую поверхность, мог видеть тех, кто стоит напротив. Зверь не сдавался — всё ещё надрывно воя, он пытался вернуть власть, но с каждой секундой его голос становился всё тише.