Книга Ворон, который меня пленил, страница 37 – Екатерина Началова

— А. Умирать! — Наяр окончательно сбросил невозмутимость. Его лицо исказилось. — Думаешь это легко? Неудачная попытка — смерть. Еще одна — снова смерть. Это не игрушки. Умри хотя бы раз, глупый птенец! А потом говори!

Внутри Рейтора словно взорвалась бомба. Кровь прилила к лицу, обжигая щёки, а кулаки непроизвольно сжались до хруста в костяшках. Он чувствовал, как ярость поднимается из грудной клетки, вырываясь наружу словно лава из проснувшегося вулкана. Выхватив из-под рукава длинный тонкий нож, Рейтор шагнул к отцу. Тот отпрянул, но Рейтор успел перехватить. Вложил в отцовскую руку нож, направляя острием на себя, зажал своей, и в то же мгновение, не позволяя отцу отступить, всей тяжестью надвинулся на острие.

Боль пришла как оглушительно громкий звук, закрывший все остальные звуки. Последнее, что Рейтор увидел, были расширенные глаза отца, в которых зеркалом отразился его ужас.

Потом темнота.

…

Комната, пропитанная запахом скалы и пепла, будто застыла. Огненные тени, дрожали, повиснув на стене, и уже не шевелились, боясь двинуться. Только мужское дыхание, прерывистое и шумное, нарушало тишину. Рейтор стоял, впившись ногтями в ладони, но не замечал этого. Его тень, искаженная неровным светом, тянулась к отцу, будто пытаясь поглотить его.

— Умри хотя бы раз, глупый птенец! — голос Наяра прозвучал скрипом ржавых петель. Его руки тоже сжались в кулаки, но не для удара — он словно пытался удержать ими себя. — А потом говори!

Каблук шаркнул о каменный пол — Рейтор шагнул навстречу.

— Уже! — Он резко поднял руку, указав на висок, где под кожей пульсировала синеватая жилка. — Только что сдох и вернулся обратно. Могу еще четыре раза. Смотри!

Наяр замер. Медленно, будто преодолевая невидимое сопротивление, он протянул руку. Пальцы, дрогнувшие в миллиметре от кожи сына, коснулись виска и замерли, впитывая до страшного ровный пульс. Рейтор не отстранился, позволяя отцу увидеть. Сам с болезненно-жестоким удовольствием смотрел, как в глазах напротив расползается страх.

— Твоя затея — безумие, Рей, — сипло проговорил Наяр. В его голосе уже не было прежней ярости. — Сама мысль — безумие.

— Ты это делал.

— Я был молодым, дурным и… Я был солдатом, — Наяр, скрипнул зубами, отводя взгляд к огню. — Ты не солдат.

Рейтор рассмеялся коротко, резко, будто лязгнули ножны.

— Всего лишь настойчивый воин, ты сам меня так назвал. Сила дана не для того, чтобы не обращать на нее внимание. Безумие — ничего не предпринимать, имея возможности. Это наш шанс.

— Безумие — совершать безумие, — отец провел ладонью по лицу, стирая несуществующую грязь. Тень от его руки на мгновение скрыла морщины, сделав лицо молодым, каким его помнил Рейтор. — Я против, Рей. Что хочешь — говори или не говори. Я — против. Случиться может все, что угодно. В любой момент. Все, что угодно может пойти не так и тогда…

От отнял руку от лица и осекся, встретившись с тьмой глаз Рейтора.

— Скорректируешь меня?

Рейтор дернул уголком рта, не отводя взгляда. Губы Наяра сдвинулись в подобии улыбки.

— Да? Да… Ну давай. Я ведь делал то же самое в этой самой комнате, двадцать лет назад, — он ткнул пальцем в пол, где темнело пятно, въевшееся в камень за десятилетия. — Разница в том, что они не были моими… сыновьями. — Голос дрогнул на последнем слове, выдавая горечь. — Что ж… Таков Порядок. Каждый из нас служит на благо рода, но у каждого свой взгляд на это благо. Мы следуем за победителем. Давай, сын. Действуй, не медли. Занимай мое место.