Книга И тут я увидела чудовище, страница 75 – Екатерина Началова

Молчание зрителей отчетливо начало отдавать вопросами. Я сглотнула, собираясь сообщить, что у меня было плохое настроение. Избалованная высокородная драконесса вполне может позволить себе растерзать постель. Правда, в моем случае легенда была слабой, особенно для родителей — они-то знали, что уничтожение вещей не в моем характере, к тому же отсутствие когтей...

Мама обвела глазами белые руины, оглядела безжизненные останки распоротых подушек, глянула на меня и немедленно протиснулась вперед, загородив отцу проход.

— А я говорила! Видишь, что ты натворил? — заявила.

— Я? — изумился отец.

— А кто? Полюбуйся как мы с нашей девочкой рассержены на тебя, дорогой!

Уперев руки в бока, мама вызывающе встала на пороге.

— Я тебе и вчера говорила! Как ты мог стребовать такую клятву, не оглядываясь на мнение Клари? Мы с ней вспороли все подушки, представляя на их месте тебя! Да-да, Арс! Тебя! Твое прекрасное лицо! И внутренности!

Мама продемонстрировала когти. Я проглотила свои слова и кивнула, с видом оскорбленной невинности повыше поднимая подбородок.

Ой, уже не невинности...

Хотелось расхохотаться.

— Немедленно думай над своим поведением! Пока мы собираемся с силами! — повышая тон, мама наступала на отца, не давая ему сказать ничего больше недоуменного «Э-э-э», и в итоге, захлопнула перед его носом дверь.

— Ничего, ему полезно... Клари! — она обернулась на меня, мгновенно меняя и тон и выражение лица, и зашептала. — Девочка моя! Это произошло? Да?

Я вздохнула и смущенно кивнула.

Раньше и не подозревала, какая у меня невероятная мать. Всегда больше тянулась к отцу, а мама... Она всегда была немного отстраненной, а иногда даже казалась мне слегка «того». К тому же мы никогда не сходились в предпочтениях: мне нравилось рисовать, а ей — читать «Дамский угодник». Я бесконечно чертила проекты зданий, а мама — могла бесконечно долго обсуждать, какие рукава делать — зауженные или расклешенные. Рукава... Зачем вообще обсуждать рукава? Это так приземленно, так элементарно. Стоят ли рукава отдельного обсуждения? То ли дело прекрасные анфилады... Вот о них я могла говорить сколько угодно, и уже мама закатывала глаза. Мы никогда не понимали вкусы друг друга и редко сходились во мнениях, но сегодня, наконец, случилось долгожданное понимание.

Затолкав меня подальше от двери для разговора, мама торжествующе задрала голову в потолок, несколько раз взвизгнула и от души затопала каблуками на месте, топча пух.

— Ух, хитроумный беляк! Просочился все-таки... А какой темпераментный! — потирая руки, она оглядела останки матраса с одобрением, затем заботливо поправила мой воротник. — Он хорош? Сделал тебя счастливой?

Отвечать на это маме было ужасно некомфортно. Спрятав глаза, я просто кивнула.

— Я в нем не сомневалась... Мужчины такого типа изобретательны. Так и знала, что эти все его анатомические вскрытия должны приводить не только к боли... Он точно осведомлен, куда лучше нажать, да? Ох, гусеничка, твой отец тоже в свое время так шалил, так шалил...

— Мама! Пожалуйста! — взмолилась. Я точно не хотела знать про шалости папы. И говорить, куда нажимал Ингренс. Лучше уж про рукава...

— Сядь. Дай хоть сделаю тебе приличную прическу, скромница, — мама рассмеялась, с удовольствием пнула кончиком туфли останки подушки, и подняла с пола костяной гребень. — Ты же познакомилась с родом Четырехпалых?