Книга И тут я увидела чудовище, страница 99 – Екатерина Началова

Приземлились мы почти сразу.

Ингренсу даже не нужно было говорить, куда он меня принес. Как только ноги коснулись белой травы, я поняла. Запах роз и крови, коконом обхвативший плечи, подтвердил догадку.

Белый сад.

Он был хорошо освещен. Зачарованные деревья, застывшие в вечном лете, мерно шуршали белыми листьями. В этом холодно-лунном свете магических кристаллов все казалось мертво — и цветы, и огромный алтарь... И мы. Даже тишина звенела погребальным звоном.

Переступив с ноги на ногу, я поежилась, невольно обхватывая себя за плечи. Могильник. Это могильник.

— Смотри... — голос Ингренса тоже был мертвым. — Вот я. Это все — я.

Босыми ногами он по-хозяйски прошел по белой траве, все еще полуобнаженный, только в простыне, наброшенной на бедра.

— Смотри туда, — он показал пальцем за мою спину. — Сегодня я устал, поленился сжигать... Там тоже я. Во всей красе.

Я оглянулась. Ветер послушно донес до меня запах крови — не свежей, уже свернувшейся. Запах ударил наотмашь с такой тошнотворной силой, что я закрыла нос рукой. В той стороне, куда указал Ингренс, я уловила страшное: груда безжизненных тел, переплетенные ноги, руки, головы, спины... Почувствовав, как меня мутит, я поскорее отвернулась. Ингренс смотрел на меня прямо, губы кривились в усмешке. Он знал, какое впечатление производит.

— Не нравится? А ведь это тоже я, Кларисса, твой любимый король. Такого любишь или уже не очень? — Дракон смотрел на груду трупов спокойно. — Отворачиваешься... Ты не хотела видеть эту сторону. Она никуда не денется. Такова цена моего самообладания. Кстати, я заплатил ее за тебя — за то, что не завершил начатое. Ты дорого мне обходишься, Ри.

— Зачем ты принес меня сюда? — просипела. Голос пропал. Кажется, он тоже умер здесь.

Блестящие точки в провалах глаз лихорадочно блестели.

— Показать, что творится в моей голове, ты ведь хотела. Или ты хотела знать не это? Предпочитаешь факты попривлекательнее? Прости, но у меня есть сад. Голод. Кровь. И чистый белый, которым я все это прикрываю. Ты думаешь, что я не убью тебя... Думаешь меня изменит неравнодушие к тебе, твои глаза, губы, запах кожи... Ошибаешься. Все это привлекает, а не меняет. Каждый, кто попадает ко мне, думает, что уникален, что именно его я не трону. И каждый ошибается. Жажда крови сильнее любой уникальности. Единственное, что меня действительно останавливает — договор с твоим отцом и последствия.

Ингренс отвернулся. Вся его фигура отражала свет, он практически светился. Онемев я могла только смотреть и слушать его. Он был смертельно красив — даже сейчас. Особенно сейчас.

— Мне тоже нравится одна сторона и не нравится другая. Чувства, которые ты принесла... Они тревожат, мешают... Они нерациональны. А уж потеря контроля меня не устраивает совершенно. Если я убью вне сада, я нарушу ритуал, стану прежним и это, — он махнул рукой, и в холодном свете блеснули кончики острых когтей, — будет везде. Пока меня не остановят. Нет, леди. Я слишком долго работал над собой, чтобы так легко все потерять и сорваться. Клятвы должны быть соблюдены. Порядок должен быть восстановлен.

— Хорошо... — я не узнала свой голос. — Хорошо... Я увидела. Ты показал. Чего ты хочешь от меня?

Развернувшись, Ингренс посмотрел на меня долго.

— Выбери сейчас, — просто ответил он. — Я тебе предлагал спасаться тогда на осмотре, но ты видела только привлекательную сторону. Теперь видишь и другую. Выбирай: жизнь или смерть. Надеюсь, не надо напоминать, на какой стороне нахожусь я?