Книга Леди, охранник и кусочек ткани, страница 35 – Екатерина Началова

Алойзиус был чрезвычайно хорош сегодня. Точеный, холеный, тщательнейшим образом одетый. Для свидания он выбрал темно-фиолетовый камзол с пуговицами такого же цвета. Сдержанная черная вышивка на плечах изображала виноградные листья; длинная, хитроумно заплетенная коса, лаконично свисала между лопаток. Собственническое заявление из уст такого кавалера приятно пощекотало бы самолюбие Ровены, если бы оно не было полностью поглощено Кэйлусом.

Кэйлусом, который никак не среагировал на «никому, кроме меня».

Свидание продолжилось, напоминая изысканную пытку. От жертвы требовалось восторгаться цветами во время прогулки по лезвию ножа, и Ровена исполняла свою роль со всем доступным ей мужеством. Но спину, за которой шел он, немилосердно жгло. Ужасно хотелось оглянуться, чтобы посмотреть на лицо Кэйлуса, а требовалось смотреть на герцога. Наконец, Ровена не выдержала. Она намеренно поправила рукав и глянула на Кэйлуса украдкой. Тут же пожалела — охранник ответил таким суровым, нечитаемым взглядом, что баронесса тут же отвернулась.

Холодок невзаимности полз вверх по спине, расширялся вверх от поясницы, подбираясь к лопаткам, и, злорадно ухмыляясь, обнимал за плечи.

«Алой великолепен. Лучше и быть не может», — мысль была подумана принудительно. Ровена знала, что нужно думать правильные вещи, чтобы действовать правильно.

Холодно... Как же холодно.

После небольшой прогулки по городу Алойзиус привел Ровену к городскому художнику. Высокородный дракон пожелал заполучить миниатюрный глазной портрет баронессы. Мини-портреты входили в моду: глаз волнующей сердце персоны вставляли в броши, в перстни, заколки, носили в кулонах, у груди. Такой портрет не страшно случайно продемонстрировать любопытному собеседнику — никто не сможет однозначно сказать по всего лишь глазу, кому принадлежит лицо.

Мастерская художника была переполнена дневным светом. В ней была всего лишь одна стена, в остальном она полностью состояла из окон, даже крыша была стеклянной. Пользуясь положением, зима активно дышала через стекло и от этих морозных выдохов местный суетливый художник-маг был замотан в белый шарф почти до носа. Ровена лакомилась клубничным мармеладом, пытаясь почувствовать хоть какой-то вкус. Художник шуршал у холста, быстро двигая кистью. Кэйлус статуей замер у двери.

— Я бы хотел видеть ваши глаза всегда, когда мне этого захочется, — бархатно прокомментировал Алойзиус. Он держал перед баронессой тарелку с мармеладом.

В ответ Ровена вежливо улыбнулась, недоумевая, зачем ему ее портрет.

«Всего лишь вторая встреча, разве он мог...»

В этот момент она безнадежно поняла, что сама знает Кэйлуса второй день.

«Все это несчастная случайность. Каждый здесь не нужен тому, кто нужен ему».

— Тогда и вы пришлите мне свой портрет, — предложила Ровена просто, чтобы сделать приятное кавалеру.

Голубые глаза ее мучителя, не выразили скорбь в ответ и на это заявление.

«Ему все равно...» — безнадежно поняла она.

— Вы получите все, что пожелаете, — бархатно произнесли красивые губы герцога. Ровена опять заставила себя улыбнуться. Внешне она не подавала вид, что считает минуты до конца пытки. В этот момент девушка сидела на небольшом мягком стульчике, красиво вытянув вперед одну ножку и с преувеличенным вниманием слушала Алойзиуса. Поблескивая алмазной серёжкой в мочке уха, он стоял у ее стула и рассказывал о семейных виноградниках.