Книга Леди, охранник и кусочек ткани, страница 38 – Екатерина Началова

Объяснение вышло так себе, сам себе не поверил.

Фиалкой Арс неприязненно окрестил герцога, которого невзлюбил с первого взгляда. Особенно не понравилась коса, украшенная черными кристаллами. И камзольчик. И вышивка. Всё.

«Фиалка и есть фиалка. И Фифа к ней».

«Фифой» лорд стал мысленно называть Ровену. В прозвище странно вплеталась презрительная гримаска, линии бедер, идеальные складки ткани на светло-розовом платье, теплые губы, цветочные запахи, инструкция с ее огненным содержимым, кружевной халатик на женском теле, внезапный поцелуй, неожиданный стыд. Все было раздражающим, острым, колким и беспрестанно зудящим, словно укус осы на пальце, который не знаешь чем смазать, чтобы перестало ныть.

Шагая за парой, Арс чувствовал себя отчетливо-лишним. Ощущение напоминало пытку, которую очень хотелось прекратить, но надо было вытерпеть. Проклиная задание в очередной раз, Арс держался. Технически терпение входило в список его добродетелей, но степень колебалась в зависимости от того, ЧТО терпеть... Текущую ситуацию он выдерживал с трудом.

«Гораздо проще было сражаться, чем ЭТО...»

Во время прогулки Арс прожигал взглядом женский затылок с прядями русых волос, падающими на белую шею. Фифа хорошо смотрелась с герцогским хмырем. Можно сказать даже — идеально.

«Ну, конечно. Ей подавай высокородных красавчиков», — неприязненно думал Арс, забывая про собственное происхождение. — «Все по расчету. Небось ему после свидания тоже положена инструкция».

Представляя, как Ровена пишет инструкцию герцогу, Арс багровел, едва сдерживаясь. Кулаки чесались, глаза наливались кровью... Он знал это чувство — будто сейчас взорвется, огненной волной разнеся все вокруг на мелкие кусочки.

С письмами у лорда Арсиния сложились непростые отношения из-за конкретного письма три года назад. Чтобы прочитать его в тот весенний день, он ждал несколько часов, предвкушал, едва дотерпел до вечера. Специально задержался в лесу, чтобы остаться один. И...

...уведомляю тебя, что наша помолвка разорвана. Прошу меня понять, Арс, дело не в тебе, просто я нашла того, кто мне больше подходит. Это разум, ты должен согласиться, что при прочих равных...

Удар сильнее, когда его наносит тот, от кого не ожидаешь. Улыбка упала с губ, осколками теряясь где-то внизу под ногами. Потом Арс долго с Кином заливал сердечную рану горючим и огненным. То письмо махом вышибло из Арсиния дух, поселило ненависть к эпистолярному жанру, на годы даровав отчетливый злой цинизм. С тех пор он не произносил ее имени даже мысленно.

Сейчас Арс уговаривал себя успокоиться, пытался думать о вечном, следил за художником. Тот рисовал портрет... Ну как «портрет». Один глаз на крошечном клочке холста.

«Один глаз... Почему не нарисовать оба? И все остальное? Или у них принято изображать по части тела на свидание? Сколько еще терпеть? Это одна свиданка... А что будет на вторую? Может еще и свечку им подержать? Пусть делают, что хотят, в каких хотят позах теребят свои платочки... Когда меня здесь не будет!»

Едва держась, Арс активно фантазировал как мнет Фиалке его модный камзол, прижимает ногой к полу за косичку, а Фифу... Фифу хватает под зад и уносит домой, не слушая визги. Обосновать действия можно преувеличенной заботой о безопасности.

«На кровать ее и... уйти. Она такая же, как... та. Бровью не поведет — променяет на того, что „больше соответствует“. Еще и тряпка эта... Просто тряпка! А она любуется, как на двулуние».