Книга Волчья ягода, страница 44 – Екатерина Началова

— Только глаза закрою, тебя вижу, глаза вспоминаю, запах твоих волос чувствую. С первого взгляда, Аса... Не знаю, как доказать, чтобы поверила.

Я тоже не знала. Доверительные слова молодого Волка проникали через мою защиту, поднимая со дна души сомнения, мутя воду. Окончательно запутавшись в намерениях Тирома, Таора и всех великородных, я нервно накрутила на палец выпавший волос, выкинула его на пол и опять выглянула в окно.

Тиром глянул на меня светлыми глазами и улыбнулся, показав ямочки на загорелых щеках.

— Понимаю, ты меня совсем не знаешь... Прими.

Рукой он потянулся к окошку и я отпрянула. Но Тиром всего лишь аккуратно положил на деревянную раму что-то завернутое в широкий зеленый лист и перевязанное травинкой. Я дотрагиваться не стала.

А Тиром начал говорить. Рассказал про себя, мать, отца, упомянул, что у него хороший дом, что братьев и сестер нет. Со смущенной улыбкой упомянул, что по молодости бесчинствовал, но уже остепенился, на шалости не тянет. Поведал, что кожей любит заниматься: ремни, ножны, ботинки сам мастерит. Мне предложил ботинки смастерить, я, конечно, тактично отказалась, хоть мои и прохудились. Слушая, я больше помалкивала, но и путалась все больше. Складывалось впечатление, что Таор предупреждал меня о каком-то другом Тироме. Молодой Волк казался абсолютно честным и действительно... заинтересованным.

Бывает же так — с первого взгляда? У меня не случалось, но слышала, что бывает. Об этом в песнях поют, в сказках тоже постоянно... Даже мысленная матушка, озадаченно слушавшая молодого Волка, не придумала, что мне толком посоветовать, кроме традиционной осмотрительности.

— ...пора мне. Завтра приду, жди, — сказал Тиром примерно через час. — Ты знай, что не одна здесь. Если примешь помощь, я помогу.

Что на это сказать, я не знала, но Тиром ответа и не ждал. Качнувшись, оттолкнулся от стены избы, ловко прыгнул на волка и быстро умчался прочь.

Я осталась в недоумении у открытого окна, на котором лежало все еще нетронутое подношение.

— И как это толковать? — спросила я вслух, начиная осознавать, что ничего не понимаю в волках.

Как только гость совершенно скрылся, перед домом тут же показался Бояр, который навострил черные уши и грозно тявкнул уехавшему гостю вслед, дескать «я все видел и следил, а сейчас вовремя вышел». Скептически посмотрела на материализовавшегося щенка. До защитника ему еще матереть и матереть.

— Что думаешь, Бояр? — спросила вслух. — Ты же волк. Должен понимать.

Волчонок в ответ воинственно чихнул и с приземленной откровенностью покосился на раму. С опаской развернула дар и ахнула — на окне лежали два румяных печеных пирожка.

Слюна затопила рот мгновенно. Щенок с надеждой облизнулся. Тиром не мог принести ничего более соблазнительного для меня, терзавшейся на мясной диете второй день. В точку попал. Пирожки подмигивали и так отчаянно пахли, будто их только что достали из печи.

— Их есть нельзя, — вымолвила я себе и Бояру, не отрывая голодного взгляда от пирожков. Принимать подарок чревато — означает некое согласие, поощрение. Волчонок быстро поднялся на задние лапы, как бы сообщая, что это мне нельзя, а ему — очень даже можно.

— Мое!

Мгновенно перехватила добычу.

«В конце концов, как он узнает, приняла я пирожки или не приняла? Он же уехал».