Онлайн книга «Пшеничная вдова»
|
– Нет. – А в темнице… голодом… уморили бы? – Да. – …и… и повесили? – Да. Опершись рукой о край круглого стола, стоящего аккурат посреди спальни, Исбэль вдруг почувствовала, как ей стало труднее дышать. Корсет ужасно стягивал. Кружева облепили вспотевшую кожу, уже и холодный весенний ветер не остужал разгоряченного после пира тела. Платье было массивным, даже неподъемным – его затягивали три служанки. Оно походило на доспех, от которого мог освободить только оруженосец. – Вы очень… очень правдив. Наверное, даже слишком. – Мне скрывать нечего. Я действовал в интересах страны. – Чьей же? – Своей, конечно. Теллостос мне не родина. К чему эти разговоры? – Я просто хочу понять… что ожидает меня в будущем. – А теперь я расскажу вам, как поступила бы умная женщина, – Реборн отвлекся от клинка, положил на лезвие ладонь, – Она бы молчала. Молчала и наблюдала. И не нарывалась глупым языком на неприятности. – Какой в этом смысл? Все, кто мог бы меня поддержать – мертвы. Армия разгромлена, генералы либо бежали, либо убиты. Лорды предали, а те, кто остался верен, еще долго будут зализывать раны. За мной день и ночь ходит половина вашего личного гарнизона. Мои фрейлины… они… я… Вряд ли будущее мое будет светлым, что бы я не делала. Короли Бернад и Реборн не оставят в покое ни меня, ни Теллостос. – Вы недооцениваете силу женского молчания. Так можно избежать многих неприятностей в настоящем, – Реборн проявлял чудеса терпения, удивляясь самому себе. – Ночь слишком красива, она требует слов. Подойдя к круглому столику, Исбэль схватила бутылку вина. Откупорив ее, она щедро плеснула в бокал и сделала большой глоток. Голова кружилась, вино плескалось в крови отчаянной отважностью. – Как вы себя чувствуете? – спросила Исбэль, плохо изобразив непринужденность. – Замечательно. На столе плясали тени от фруктов и высокой бутылки вина. Хрусталь бокалов зажигался оранжевым, и Исбэль невольно прислушалась: ей показалось, что она услышала мелодичный звук. Но быстро поняла – это лишь иллюзия. Пламя еще не научилось петь иных песен, кроме криков и треска. – Мне никогда не нужна была власть, – к неудовольствию Реборна, Исбэль и не думала усмирять свой язык, – Она лишь тешит амбиции и питает гордость. Не вижу в этом никакой чести. Высший титул не приносит ничего, кроме обязанностей и бесконечных требований… но зато он дает возможности. Смогла ли обычная мельничиха взять сотню мешков пшеницы и раздать их нищим? «Смогла бы королева одной луны остаться прежней пшеничной вдовой?» – подумала Исбэль, но предпочла не говорить это вслух. – За возможности нужно платить, даже если титул неинтересен. Ответственность – меньшая из этих плат, – послышалось из темноты. – А какая бОльшая? – Страх. – Страх… страх проникает в самое сердце и убивает его. Он лишает воли, парализует… нет в этом никакой пользы, – Исбэль прикрыла глаза, чтобы мебель меньше кружилась вокруг нее. Пару раз глубоко вздохнула, раздумывая, стоит ли засыпать прямо сейчас, – Я устала бояться. – Вам ничего не мешает храбриться молча, – сделал еще одну попытку Реборн. – Вот как, – выдохнула винные пары Исбэль, – Потому что я по сути в плену? – усмехнулась она, – Знаете, в детстве я все время таскалась за братом и однажды ему это надоело. Касс запретил мне ходить за собой, поэтому я начала делать это тайно. Тогда он сказал мне, что моя рыжая макушка торчит из-за всех углов замка и слишком яркая, чтобы ее не заметить. Сколько бы я не упражнялась в скрытности, ничего не выходило – Касс всегда знал, где я нахожусь. Плохому танцору все равно не утаить, насколько он плох в плясках на шесте. Вижу, вы не глуп. Кто есть кто станет понятно довольно скоро и без игры в молчание. |