Книга Плетущая, страница 44 – Лия Арден

Его молчание немного приободрило Ену, и она приблизилась к княжичу, встала рядом, аккуратно тронула плечо. Злат напрягся, но не скинул её руку. Его взгляд наконец нашёл её лицо, и Ена проглотила все последующие жалобы. Этот взгляд был пустым и немного хмельным, лицо застыло в пугающей маске, а волны ярости буквально окружали Злата, окутывали так же, как роскошное корзно окутывало его тело.

– Хочешь знать, в чём дело? – с отстранённым равнодушием переспросил он, опять наполняя свой кубок. Ене не нужно было отвечать, Злат сам продолжил: – Несколько дней назад на мой двор было совершено нападение. Убийство и поджог. Мой отец мёртв. Мой младший брат тоже. Матушка едва не сгорела, за её жизнь сейчас борются лечцы.

Ещё половину кубка Злат опрокинул в себя, заглушая гнев и горечь утраты хмелем. Ена оцепенела. Княже.

Злат более не княжич. Он великий князь Визны. Не Креслав, а он велел привести Ену. Все те дни, что она провела в клетке, Злат был князем. Ена облизала пересохшие губы и отступила на шаг, убрав руку с его плеча. Он был князем всё то время, пока Яреш и его сыновья сидели в темнице.

Дурное предчувствие вынудило Ену попятиться ещё на шаг, Злат хмыкнул, заметив, и оценивающе её осмотрел. Губы его изогнулись в незнакомой, почти злой усмешке. Он отдалённо напоминал знакомого ей княжича. Нынешний Злат казался выше и больше за счёт возложенных на его плечи тревог и роскошного наряда.

Словно услышав её мысли, новоиспечённый князь раздражённо сбросил накинутое корзно, оставаясь в штанах и расшитой узором подпоясанной рубахе. Ена невольно отвела взгляд, не уверенная, не нижнее ли это бельё. Ей вообще подумалось, что князь намеревался лечь спать после разговора с ней, но планы изменились, раз он пообещал боярам вынести какой-то… приговор?

– Я сожалею, – наконец выдавила Ена, зная, что в целом нет подходящих слов утешения. – Сожалею о твоём отце и брате, сожалею о матушке и о тебе.

Злой смешок привёл Ену в смятение.

– Ещё бы тебе не сожалеть, ведь именно твоих благодетелей обвиняют в поджоге.

– Что? – Ена растерянно заморгала, с трудом понимая смысл сказанного. – Нет. Нет! Этого не может быть, Злат. Ты сам знаешь! – Князь фыркнул и отвернулся, Ена бросилась к нему и, растеряв былой страх, схватила за руку, развернула к себе, вынуждая её выслушать. – Никто не был так предан твоему отцу, как Яреш. Никто не был так предан тебе, как Зоран и Рокель! Ты сам всё знаешь!

– Я думал, что знаю! – огрызнулся Злат, сбросив её руку. – В детстве верил, да как подрос, многое осознал! Это ты не видела, как все больше власти прибирал себе Яреш, задвигая моего отца – своего же великого князя. Не видела, как он усиливал своё влияние над войском, да не только над своим, но и над визинским!

– Разве это не потому, что твой отец и ты не хотели быть на поле боя?! Вместо вас с Одольским княжеством бились Яреш, Зоран и Рокель! Конечно, солдаты их зауважали, они Визне победу принесли, разве не в этом смысл?!

Не стоило наседать и повышать голос, да беспочвенные обвинения вывели Ену из себя. Сколько разговоров она подслушала, сколько предложений Зорана бросить всё и уехать Яреш отмёл, сколько ран она Рокелю зашила, сколько месяцев проводила в одиночестве и страхе, что они не вернутся с битвы, которая даже не их.