Книга Плетущая, страница 71 – Лия Арден

Он вырос красивым мужчиной: статный, широкоплечий, с привлекательной белозубой улыбкой и светлыми кудрями до плеч. Коротко подстриженная борода делала его образ влиятельнее, как и княжеское корзно, сверкающее золотом и драгоценными камнями.

Но в душе Ены ничего не шевелилось при взгляде на него. Никакого тепла или былого интереса, одно презрение. Три года назад с ней и её семьёй он поступил жестоко, но за это время в княжеском гадюшнике Ена поняла, что другого выбора у него и не было. Можно даже сказать, что Злат действительно поступил благородно, приняв её условия и сохранив Ярешу, Зорану и Рокелю жизни. А его поганое, но покровительство подарило ей шанс и время при дворе, чтобы избавиться от всех тех, кто разрушил её жизнь. Ена ненавидела Злата, но в то же время понимала, что всё могло быть намного хуже. Он мог соврать и отправить за Ярешем и его сыновьями убийц, мог Ену продать как скот. Злат достаточно умён, чтобы заметить, чьи именно враги дохнут с завидной регулярностью. Но князь продолжал со смехом отмахиваться от всех обвинений бояр в её сторону, все смерти происходили при свидетелях, и причастность Ены доказать никто не мог, но определённо Злат понимал и пока её защищал. Он был ненавистной, но необходимой ей защитой. И лишь поэтому она его терпела.

– Ена, Ена, – со вздохом покачал головой Злат, однако улыбка с его губ не сходила. – Бояре жалуются, что из-за тебя люди на дворе мрут.

– Я за ягоды в чужих глотках не отвечаю, это решение богов. Они милостивы и подонков наказывают, а невиновным-то чего бояться?

Вряд ли её намёк остался Златом непонятым, они давно уже общаются так: на острой грани опасной откровенности. Таир, как и его отец, весьма неплохо запустил руку в казну. Ена это выяснила и сомневалась, что Злат не знал. Неясное веселье не сходило с лица князя, пальцы постучали по резному подлокотнику.

Пауза затянулась, тишина начала звенеть в ушах. Ена ждала продолжения, вердикта или же позволения уйти, однако Злат улыбался, размышляя о своём.

– Ты знаешь, что происходит на границе Никоновского княжества? – неожиданно поинтересовался он. Ена не выдала удивления, но на тему войны и происходящего за пределами Визны он с ней говорил мало. – Слышала, каким Зоран стал и что сделал?

Ена невольно напряглась, так происходило всегда, стоило Злату заговорить о её близких. Вроде ничего серьёзного, но она нутром чуяла, что неспроста он на Зорана беседу перевёл. Князь смотрел на Ену пристально, не моргая, веселье из глаз пропало, хоть губы и удерживали натянутую улыбку. Он буквально пригвоздил девушку взглядом к месту.

– Немного слышала, – признала она.

– Выходит, знаешь, что он теперь визинский герой? Что все дружинники и воины его на руках носят, говорят, что ему сама Морана благоволит, иначе не мог он столько раз выбраться из боя живым? – Злат говорил размеренно, даже излишне медленно, издеваясь над Еной и её ожиданием.

Она отстранённо кивнула.

Стараться не надо было, чтобы такие новости услышать. Все об этом судачили. Не только княжеский двор, но и вся Визна. Новости о победах Зорана расползлись пожаром, накатили волной на всё княжество. Люди воодушевлённо передавали их между собой, от соседа к соседу, от деревни к деревне.

После упразднения удельных княжеств Зоран с Рокелем не покидали поле боя. Они побеждали, но медленно. Продвигались аккуратно, взяли Одольское княжество, за ним начали теснить никоновское войско. Победы не казались столь радостными, потому что бои затягивались, война людей утомляла и плодила жертвы. Но пару месяцев назад с приходом весны что-то изменилось в Зоране. Он сменил тактику аккуратного стабильного продвижения на резкую, безрассудную и агрессивную. Он создал отдельный отряд, пробивал строи противников отчаянными мощными атаками. По слухам, он всегда был впереди, носил заметный доспех и шлем. У Ены кровь стыла в жилах, когда она слушала рассказы о том, как Зоран вырывался вперёд, десятки раз оказываясь в одиночку окружённым врагами. Дюжину раз его должны были убить, однако он возвращался живым и с победой. За пару месяцев он буквально смял противника, оттеснив до центра никоновских земель.