Книга Плетущая, страница 75 – Лия Арден

Сеченцы гурьбой расселись на лавки и без лишнего стеснения принялись за расставленные блюда. Они были воинами и, похоже, очень голодными, многие сперва рот набили и только затем мёдом всё запили.

Самого Рокеля и двух его то ли главных помощников, то ли телохранителей Злат усадил недалеко от себя на отдельные стулья. Младший сеченский княжич ни разу не взглянул в её сторону, пока Ена до скрипа сжала резные подлокотники и застыла в напряжённой позе, боясь лишним вздохом или движением напомнить о себе.

– Расскажи, что произошло, – попросил Злат, когда все расселись.

Воины Рокеля продолжали шумно набивать животы и наполнять свои чарки, пока присутствующие люди великого князя прислушались, заинтересованные, жевать стали тише, пить медленнее.

Рокель и его стражи тоже принялись за еду, но расслабленно, с благородным достоинством. Если они и были голодны, то ничем это не демонстрировали.

– Рассказ не столь уж впечатлительный, Злат, – устало качнул головой Рокель.

Ена едва не подавилась вдохом от столь фамильярного обращения. Да, они были друзьями, но это раньше. Злат отреагировал мимолётной улыбкой, и Ена тихо выдохнула, благодаря всех богов, что князь не воспринял обращение в качестве оскорбления.

– В середине просинца^[11]мы получили весть из Сеченя, – поделился Рокель, ничем не показав, что вообще осознал возможную оплошность. Из-за этого Ена не поняла, была она намеренная или делом старых привычек. – Отец сильно заболел, лечцы ничего не гарантировали, и Зорану необходимо было вернуться, чтобы принять главенство над городом, если отца не станет.

– Я не получал донесений о смерти Яреша, – встрял Злат, отпив вина.

– Потому что всё обошлось. К середине весны отец пошёл на поправку. Затяжная болезнь отпустила, и всё же он слишком слаб, поэтому Зоран взял на себя большую часть управления.

Ена беззвучно отпила хмеля из поданного ей кубка, опять безмолвно поблагодарив всех известных ей богов. Князь Яреш помнился ей сильным и здоровым, не могла вообразить даже мысль о его кончине, поэтому новость ранила, а после боль отпустила, сменившись облегчением. В письме Милья заверяла, что с князем всё в порядке, а Зоран далеко. Вероятно, и она правды не знала.

– Когда пришла весть о болезни отца, мы медленно, но верно продвигались по Никоновскому княжеству. Прошлые победы Зорана всех воодушевляли. Люди уже были вымотаны затянувшейся войной, морозами и походной жизнью, новость о том, что воевода, приносящий им победы, уедет, могла пошатнуть необходимый настрой, – рассказывал Рокель, а Ена прислушивалась, обращая внимание, что его голос стал ниже, тон ровнее. Его спокойствие и уверенность обволакивали, будто замедляли происходящее вокруг и притупляли тревоги. Ене показалось, что шум трапезы стал безликим звуком на фоне глубокого голоса Рокеля. – Тогда я предложил заменить брата. Я взял его доспехи, шлем и меч. Притвориться Зораном было не сложно, все планы разрабатывали мы вместе, а большинство простых солдат не подходили ко мне достаточно близко, чтобы заметить разницу. Мои люди разнесли слухи, что в одной из битв брат получил тяжёлую травму лица и шлем с тех пор предпочитал не снимать, чтобы войско упадническому настроению не подвергалось. Благодаря этому никто не задавался вопросом, почему я всегда в шлеме. С другими главнокомандующими я продолжал общаться записками или через доверенных посыльных, – Рокель кивнул на одного из своих молчаливых телохранителей.