Книга Плетущая, страница 76 – Лия Арден

Темноволосый мужчина приподнял глаза, коротко поклонился великому князю и вернулся к еде. Злат вопросов не задал, поэтому и мужчина не встрял.

– Мы удерживали позиции, но продвижение шло слишком медленно, поэтому я решил изменить стратегию брата и выбрал более агрессивное наступление. Нужно было добраться до никоновского князя, иначе мы бы там до осени застряли, – практически равнодушно закончил Рокель.

Ена прикусила язык, заставив себя помалкивать о том, на какие риски он шёл. Слыхала, к каким безрассудным манёврам прибегал и себя не раз в качестве приманки использовал, зная, что никоновцы голову Зорана насадить на копьё хотели едва ли не больше, чем голову Злата.

Злат рассмеялся в ответ на напускное равнодушие, похлопал Рокеля по плечу. Великий князь встал, тост в честь Рокеля и его людей произнёс. Воины загалдели, поддерживая, чарки взметнулись вверх. Злат ещё что-то сказал сеченскому княжичу, но Ена не разобрала за шумом. Злат взмахнул рукой, и зазвучала музыка от дожидавшихся в углу музыкантов. Рокель и Злат заговорили тише, наклонившись друг к другу и что-то шепча. Ена неустанно следила за движениями их губ, напрягалась всякий раз, когда Злат брал в руки нож. Они оба улыбались, словно не знавшие ссор старые друзья, но Ена не могла пока поверить, насколько правдиво это перемирие. Девушка обмякла на стуле, оцепенение спало, забрав с собой все силы. К еде она не притронулась, сделав несколько глотков вина, а вновь подняв глаза, впервые столкнулась со взглядом Рокеля. Вино встряло в горле, облепило, как вязкий мёд.

Боги милосердные.

Если она считала, что Зоран когда-то на неё смотрел с ненавистью, то это только потому, что она не видела, как мог ненавидеть Рокель. Гнев старшего брата был тенью по сравнению с тем пламенем тихой, годами задушенной ярости, что Ена прекрасно разглядела в глазах Рокеля. Предательство. Он ей ничего не простил, там и мысли нет о прощении.

Ена когда-то слышала, что нет врага опаснее, чем тот, чью искреннюю любовь ты растоптал. Рокель с детства относился к ней хорошо, даже пока Ефта была жива, он никогда ни в чём Ену не винил.

Злат что-то сказал, Рокель моргнул и повернулся к князю с доброжелательной улыбкой. Перемена обескураживала, вызвав волну мурашек по спине. Как бы ей ни хотелось пообщаться с Рокелем наедине, как бы ни манило желание объясниться, ей пришлось себе напомнить, что перед ней совсем новый Рокель. И он должен как можно скорее уехать.

Все продолжали есть и пить, звучали новые тосты. Ену не замечали не только Рокель, но и Злат, ни взмахом руки, ни каким-либо другим сигналом не давая разрешения уйти. От запахов еды и выпивки её мутило, а когда к музыкантам присоединился хор из певиц, настроение упало ниже некуда. Они спели пару песен, а после, как обычно, расселись за столы.

Животы были набиты, разумы пьяны. Пришло время для других удовольствий. В основном девушки болтали, рассыпались в приятных комплиментах и подливали алкоголь. Но это вначале, некоторые весьма быстро перешли к объятиям, чуть позже кто-то доберётся и до кроватей.

К Злату и Рокелю никто не смел подходить, но телохранителей сеченского княжича отвлекли две девицы. Ена насторожилась, следя за Златом и его стражей. Те стояли достаточно далеко, чтобы не суметь напасть на Рокеля внезапно, однако Ена никому не верила. Её всё тревожило, ощущение ловушки не отпускало.