Книга Чёрная магия, страница 103 – Дж. С. Андрижески

В то же время его горе было настолько интенсивным, что я закрыла глаза.

Я крепче стиснула его, борясь с болью в груди.

Когда Блэк заговорил, его голос звучал так гортанно, что его почти невозможно было узнать.

— Чего ты хочешь? — прорычал он.

Джейкоб сердито смотрел на него, всё ещё держа нож, и его лицо сделалось ярко-красным, пока он продолжал удерживать Нину за шею. Он выглядел так, будто вот-вот ответит Блэку.

Но кое-кто заговорил наперёд него.

— Не трудитесь спрашивать у него, — сказал знакомый голос. — Боюсь, он знает ещё меньше вашего.

Мы с Блэком так быстро повернулись и попятились к стене, что я немного споткнулась и едва не упала на него. Я удержалась за руку Блэка, которую по-прежнему сжимала, и уставилась на него, потерявшись в ярости, неверии и полном отсутствии удивления.

— Чарльз.

Видящий улыбнулся.

Его бледно-зелёные глаза казались белыми в подрагивающем свете свечей.

— Зови меня Счастливчиком, моя дорогая, — сказал он. — Или Фаустусом.

Фальшиво дружелюбная нота ни капли не резонировала с остальным.

Посмотрев в его глаза, заметив проблески живого света вокруг его худого мускулистого тела, я увидела ненависть. Ненависть, которую он адресовал мне даже больше, чем Блэку, могла бы напугать меня в другое время.

Но теперь, когда ярость и боль Блэка вибрировали в моём свете, это вызвало лишь схожие эмоции. Я смотрела на мужчину, которого любила, на брата моего отца, и осознала, что он должен умереть. Должен. Каждый день, что он продолжал дышать, за ним следовали разрушения и страдания.

Он был злобным до мозга костей.

Он был подобен раку.

Счастливчик Люцифер расхохотался, запрокинув голову.

— О, моя дорогая… — его голос переполнился презрением. — Какой же ты ребёнок. Поверить не могу, сколько времени я потратил впустую, пытаясь помочь тебе стать чем-то иным.

Он отвернулся от меня, всё ещё источая отвращённое презрение, и обратился к двум людям, стоявшим за испорченным диваном.

— Нина, дорогая, — сказал он певучим голосом, в котором содержался тот странный акцент, свойственный многим видящим со Старой Земли. — Теперь ты можешь расслабиться. Нам больше не нужна эта шарада.

Женщина, которую Джейкоб Малден удерживал одной рукой, вывернулась и освободилась.

Зажав порез на шее, она сердито посмотрела на Джейкоба, но её слова стопроцентно адресовались Чарльзу.

— Мы уже можем избавиться от этого идиота? — спросила она, и её голос сочился презрением. — Я сделала всё, что ты хотел. Мы привели этих двоих сюда. Разве этого недостаточно?

Я почувствовала, как мой разум щёлкнул и сделался полностью неподвижным.

Какая-то часть меня распознала это тихое, мёртвое, неподвижное состояние как то же, что я чувствовала в Блэке, но в данный момент это не имело для меня значения.

Может, изначально это была часть Блэка, но теперь она ощущалась как моя.

Мой дядя посмотрел на меня всё ещё с той ненавистью в глазах, но теперь к ней примешивалось кошачье удовлетворение. Я чувствовала ту часть его, которой не терпелось рассказать мне, что он сделал. Та часть упивалась мыслью о том, как он расскажет нам с Блэком всё, поведает, какими мы были дураками.

Мне было всё равно.

Он мог развлекаться всласть.

— Ты правда подумала, что это совпадение? — спросил Чарльз, и его голос переполнился тем злорадствующим презрением. — Что у девушки вашего друга чисто случайно есть сильная детская связь с тем, кто почитал в подвале древнего бога видящих? Того же бога видящих, который по ошибке частично внедрился в твоего мужа?