Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 15 – Салма Кальк

— Так, — сказала я, снова не глядя на баронессу с сыном. — Хватит жить в неизвестности.

Они что-то бурчали на своих местах, но я представила, что мы с господином Фабианом здесь вдвоём, больше нет никого. И это отлично помогло отвлечься от бурчания, я его и не слышала почти.

Господин Фабиан поклонился мне, подал руку и помог сесть — я оказалась между ним и Терезой. И вдруг оказалось, что все смотрят на меня и чего-то ждут.

Команды? — сообразила я.

— Подавайте, — киваю с улыбкой тому слуге, что принёс днём соль.

Он срывается с места и мгновенно возвращается с блюдом, на нём хлеб. Следом идут другие и тоже ставят на стол блюда. Возле меня появляется та самая солонка.

Я улыбаюсь и благодарю.

Еда снова показалась мне недосолённой, а по смыслу была весьма и весьма незамысловатой. Что там, в жарком, кроме лука, морковки, чеснока и какой-то травы? Курица, что ли? Но ничего, мы ещё разберёмся, что они тут едят. И какие у них в доступе продукты, и сколько они стоят, и вообще. В этом ведь нет ничего сложного, да? Сколько человек живёт в доме и сколько продуктов они съедают, например, за неделю…

Так, я отвлеклась. А мне, тем временем, что-то говорят.

— Посмотрите на неё, расселась, в тарелке ковыряется! — шипела негромко госпожа баронесса, а сын её просто не сводил с меня глаз.

— И дорогую соль ей подавай, — добавил он.

— Можете есть мясо вовсе без соли, — пожала я плечами. — Ваше дело.

— Значит, крольчатина ей сама по себе не годится. Что-то пока Гаспар был жив, ты не привередничала, — мне показалось, что госпожа баронесса сейчас попытается съесть меня — в тарелке у неё уже было пусто.

— Я и сейчас ем всё, что предлагают, — пожимаю плечами. — Ничего не требую, ни редкостной дичи, ни заморского вина, — мне очень вовремя вспомнились разговоры Мари и Жанны.

К слову, вино-то я пока и не пью, всё ещё опасаюсь. Дома после такой травмы тоже ничего бы не пила. Так что всё закономерно.

А господин управляющий поглядывает на меня… со значением поглядывает. Может быть, удастся привлечь его в сообщники? Если его слово здесь вообще что-то значит? Или хотя бы попробовать, и если не удастся, то я буду знать — сделано всё возможное?

— Господин Фабиан, — я пользуюсь тем, что баронесса что-то тихо говорит сыну, и он вынужден слушать, — мне нужно поговорить с вами.

— Охотно, госпожа Викторьенн.

— Вы можете прийти ко мне после ужина?

Он оглядел меня даже с некоторым изумлением. А что, так было нельзя? В этот момент баронесса и её сын закончили свои переговоры и синхронно на нас уставились. Я тут же перевела взгляд в тарелку и подобрала с неё вилкой остававшийся кусочек… крольчатины, как оказалось. Дома не понимала этого мяса, здесь тоже не понимаю. Наверное, у меня просто нет привычки к такой еде.

Снова попросить подогретой воды и запить. И раскланяться со всеми, в первую очередь — с неприятными родственниками.

И пока Симон отодвигал баронессе стул, господин Фабиан тихо сказал:

— Я зайду к вам… вскоре.

Вот и славно. Я кивнула в ответ — слышу, мол. Поднялась, дождалась Терезу и пошла.

Терезу кто-то окликнул — из прислуги, и что-то спросил. Я же не стала дожидаться и пошла себе дальше, дорогу вроде запомнила. Но стоило мне завернуть за угол, как уже поджидавший там Симон мгновенно притиснул меня к стене.