Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 170 – Салма Кальк

— Я на это очень надеюсь, — выдыхаю.

Живём дальше, всё уже случилось. Мы с господином графом подходим к замершему с двух сторон, и я вижу — жив, дышит, и глазами смотрит, но — не может пошевелиться. Я вытягиваю из судорожно сжатых пальцев зеркало, мне это сильно не сразу, но удаётся.

— Вы оставите его здесь, в назидание прочим? — интересуется господин граф. — Или же в качестве статуи?

— И сколько может простоять… такая статуя? — я делаю вид, что предложение меня заинтересовало.

Шарло как услышал, так прямо рот ладонью прикрыл. И глаза вытаращил.

И сзади донёсся какой-то хриплый звук. Видимо, на второго участника действа всё это тоже произвело впечатление.

— Недолго, — качает головой граф. — Честное слово, Викторьенн, лучше приобретите что-нибудь, более традиционное. А то ж ещё протухнет.

В глазах стоящего уже просто ужас, но он по-прежнему не может сделать ни движения. Я же обхожу его и рассматриваю со всех сторон внимательно. Одежда поношенная, с многочисленными следами починки. Что штаны, что жилетка уже и не скажешь, какого цвета. Рубаха под всем этим грязная. И засаленная старая бесформенная шляпа под мышкой. На ногах что-то намотано, и нет, это не обувь, это какая-то менее надёжная конструкция. Но полагаю, обходится дешевле обуви.

Это мне для общего развития, да? Я, значит, покупаю жемчуга и камеи, а у кого-то даже простейших башмаков нет?

— Госпожа Викторьенн, отпустите Зайца, — попросил Шарло тихо. — Он… дурак. Но он понимает с одного раза, больше не будет. И Хромуля тоже всё видел и больше не будет.

— Как вы думаете, господин граф, мне удастся снять с него своё заклятье? — интересуюсь.

— Куда ж вы денетесь, — ворчит граф. — Снимайте, если готовы.

— Наверное, уже готова, — киваю.

Собираюсь с силами и вытягиваю из оборванца всё, что ещё можно из него взять. И он, освобождённый в противоестественной позе, валится-таки на пол. Правда, тут же поднимается — но только на колени.

— Госпожа, — бормочет еле слышно, — простите, госпожа, не убивайте.

— Убивать пока не буду, — говорю строго, — но если ты хочешь украсть и уйти, то говорю сразу — не выйдет. Зачем пришёл?

— Так того… Шарло работу обещал.

— А зачем вместо работы решил украсть и сбежать? Ну продашь ты зеркало, проешь деньги, а потом? Работа же приносит доход регулярно.

— Ты того, раз не слушал меня ни на грош, когда я говорил, что можно и что нельзя, так проваливай, — говорит Шарло. — И дорогу сюда забудь. А уж тех, кто захочет на тёплое местечко с кормёжкой, я найду.

А я стою, губы скривила да киваю в сторону дверей. Ступай, мол, мил человек, да не оглядывайся.

— Что-то и впрямь ты привёл каких-то неподходящих, — смотрю нехорошо то на одного, то на второго. — Я понимаю, что не все готовы спокойно жить честным трудом, есть такие, кому воровать легче. Ну так и вперёд, чего явились-то?

— Что вы, Викторьенн, как маленькая, — усмехается граф. — Пришли посмотреть, нельзя ли чего-нибудь стащить в богатом доме. И вы ещё, я смотрю, добры — и сами не убили, и де Ренеля не позвали.

— Позвать недолго, — пожимаю плечами. — А я давненько его не видела, и про свои дела не расспрашивала. А тут подкину ему эту замечательную парочку и спрошу — как там расследование продвигается.

Кажется, упоминание Ренеля что-то у кого-то переполнило.