Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 30 – Салма Кальк

— Ренель спрашивал? — нахмурился господин Фабиан.

— Да. Несколько раз, всегда задавал вопрос чуть иначе. Но я не смогла ответить ему ничего толкового. И понимаю, что хочу знать сама. Скажите, господин Фабиан, Тереза, что вы знаете о том, почему Гаспар решил поехать в Массилию?

Они переглянулись.

— Он всегда так делает в это время года, — пожал плечами господин Фабиан.

— Он желал обезопасить тебя от дурного воздуха столицы, — сообщила Тереза.

— Дурного воздуха? — не поняла я.

— Конечно. Лето, жара, нечистоты. Король, конечно, распорядился, чтобы убирали и вывозили, но не все же разбежались исполнять, — вздохнула Тереза. — А Гаспар как узнал от господина Валерана, что ты понесла дитя, так и завёлся — скорее уезжать, и возвращаться уже только с ребёнком. Когда он благополучно родится.

— Вот так, значит, — ладно, это можно понять, наверное. — А отчего вдруг завещание? Вообще как часто Гаспар писал завещания?

Тереза пожала плечами — видимо, с ней никто этих вопросов никогда не обсуждал. А вот господин Фабиан задумался.

— У него было написано завещание, довольно давно, сразу же, после вашей свадьбы, — глянул он на меня. — Не знаю, что он в нём писал, мне не говорил. А написать новое решился, как узнал о том, что всё-таки станет отцом. Он был необыкновенно рад этому событию, говорил, что всё не напрасно, и жизнь его не напрасна, и младший Гаспар займёт своё достойное место на семейном родословном древе.

— А если бы родилась дочь? — не поняла я. — Откуда эта уверенность, что родится сын?

Господин Фабиан вздохнул.

— Понимаете, госпожа Викторьенн, я ведь один раз спросил его в точности так же. А вдруг родится дочь.

— И что он вам сказал?

— Чтобы я не смел каркать, вот он что сказал. Что ребёнок непременно родится, что это будет сын, что он будет здоров и силён, и непременно вырастет ему помощником и наследником. Даже и слышать не хотел, что может случиться иначе. Что поделать, господин Гаспар привык добиваться всего, чего желал. И ещё больших богатств, и помощи королевской семьи, и рудники эти серебряные, которые не хотели ему продавать, тоже заполучил. Вот и решил, что и в этом деле господь не оставит его и поможет, так и говорил.

Что тут скажешь? Ничего, только вздохнуть.

— И его не остановили трудности пути? — нужно же знать.

— Да какие там трудности, каждый год ездили, и всё благополучно было, — отмахнулся господин Фабиан. — Достаточно большой отряд не по зубам разбойникам, на это и расчёт.

— Тогда… что же случилось? Откуда взялись разбойники в этот раз?

— Я был в одном из тех экипажей, что оказались впереди, — покачал головой господин Фабиан, — как и госпожа Тереза. Мы даже не слышали криков и выстрелов, как те, кто ехал следом, ветер был от нас. И напали не на открытом месте, а в лесу. И… всё случилось очень быстро. На месте нападения довольно быстро оказались те из слуг, кто ехал сзади верхами, заглянули внутрь, но господин Гаспар уже не дышал, вы дышали, но лежали без чувств, и у вас была разбита голова, а остальных не нашли.

— Выходит, кто-то готовился тщательно и исполнил задуманное очень точно, — сказала я. — Кому же так мешали Гаспар и я? И… почему меня не застрелили?

— А господин Валеран не сказал? В тебя тоже стреляли, пуля задела плечо, — сообщила Тереза.

Значит, Гаспара сразу насмерть, а в Викторьенн промахнулись, и для гарантии ударили по голове. И она бы тоже не выжила… если бы не я. И… кому-то было очень нужно, чтобы я выжила. У него на голове звериные уши, я помню. И он не сказал, для чего это провернул. Придётся узнать, да?