Книга Возвращение домой, страница 105 – Евгения Преображенская

В тот день, когда женщины и дети вышли из храма, их улыбки были особенно светлыми, а речи нежными. Несмотря на подходящие к концу припасы, на болезни и заиндевевшую усталость, это был хороший день. И, наконец, исполнилось то, чего все так ждали. За высокими монастырскими стенами послышалось ржание коней, скрип колёс и мужские живые голоса.

Монахини бросились отворять тяжёлые засовы. В распахнутые ворота въехали конные, за ними последовало четыре крытые повозки, запряжённые лошадьми. Две оказались частично пустыми и две – полностью заполненные людьми и поклажей.

По блестящим конским бокам, по лицам солдат сразу было видно, что приехали они из процветающего града Гавра. Первые повозки занимали люди худые, грязные, одетые в лохмотья, с серыми измождёнными лицами. Были здесь дочери других монастырей, крестьяне, горожане.

Следом за повозками шли солдаты в пёстрых плащах и бард в коротком зелёном кафтане. Синеглазый и бодрый, в отличие от остальных, парень встретил монахинь широкой улыбкой. Он провёл пальцами по струнам домры, высек весёлую мелодию.

Мужчины на повозках в основном были все лежачие, раненые. Стариков не было вовсе. Стоящие в шаге от смерти, они оставались в родных краях: кто из привычки, кто из сострадания к молодым. Ни к чему в Гавре лишние рты и ослабшие члены.

Там, в стране Нагарат, за лесами и равниной Шаант, правил добрый хранитель живой воды. И хотя повсеместно дети перестали рождаться, а мертвецы не обретали покой, всем было известно, что светлая мощь владыки Шарана сдерживает ходячих мертвецов.

Он же милостиво рассылал спасательные отряды не только по Нагарату, но и отправлял в брошенную хранителями Варейу. Один из дошедших до монастыря мальчишек рассказывал, что столицу Адиппа, где правили люди, настигла беда. Мертвецы прорвались в город, и это был его конец.

На улице воцарилась оживлённая, почти праздничная суета. Галдели быстрые на радость дети, слышались непривычные мужские ноты и сделавшиеся тут же тише да ласковее женские голоса. Уставшие с дороги, однако тут же принялись воспитывать мелочь. То и дело звучали полушутливые приказы, солдаты прикрикивали, чтобы дети не мешались под ногами, принесли то да сё.

За массивными стенами стряпной стало теперь на удивление тихо, и было это так хорошо. Небольшую тёмную кухню наполнял тёплый аромат куриного бульона, свежеиспечённого хлеба, варёных овощей. Остатки запасов муки, специй и корнеплодов ушли на «царский пир» в честь прибытия спасителей.

Леса с сожалением осмотрела последнюю луковицу в своих пальцах, вонзила нож в головку, соскребла шкурку. Под кожицей разрослась вонючая гниль. Пришлось счистить добрую половину, прежде чем показалась упругая белая плоть. В глаза ударил едкий острый запах, потекли слёзы.

Девушка порезала и бросила луковицу в бульон, принялась было за уборку. Увы, но на этом её одиночество и закончилось.

– Я помогу! – заявила ворвавшаяся в кухню степнячка Лала.

– Двери закрой поплотнее, – попросила Леса, глянув на растрёпанную девчушку и уже предвкушая эту помощь. – Косу заплети, чтобы волосы в кушанья не упали. Вон строгие какие приехали, – девушка поморщилась. Отчего-то не радостно ей было от гостей. – Спасители, а ругать всех принялись сразу…

– Голодные потому что, – рассмеялась Лала. – Волоски в харчах иль тараканы – не заметят!