Книга Возвращение домой, страница 119 – Евгения Преображенская

– Живая вода должна петь с мёртвой? – переспросила Леса, в упор глядя на хозяина пещеры.

– Только их общая гармоничная мелодия может поддерживать жизнь, – уже тише и ласковее ответил Зар. – В большом мире и в одном маленьком человеке…

В свете огня Леса смогла лучше разглядеть его рослую могучую фигуру, прикрытую лишь на бёдрах звериной шкурой. Рисунок волос поднимался вдоль стана к широкой груди, словно птица раскинула крылья. Лицо большей частью скрывала чёрная борода.

Леса не понимала, что ощущает. Она устыдилась нахлынувших чувств и отвела глаза. Мужчина сделал к ней ещё шаг, остановился совсем близко.

Что это значит? Леса кое-что читала в храмовых книгах. Она знала, чем порой платят за своё спасение прекрасные девы – они становятся жёнами рыцарей. Леса смутно догадывалась, какая благодарность от неё потребуется.

Сердце её тревожно забилось, но не из страха. Другое чувство заполнило его, окатив горячей волной щёки, груди, живот. В голове зашумело. Леса покачнулась, будто навстречу.

Мужчина поймал её, положил руки на худенький стан, спустился ладонями к бёдрам. Он притянул Лесу ближе к себе, склонился над ней.

Девушка отвернулась. Губы чудища прильнули к её шее. Его пальцы осторожно развязали пояс, потянули вниз платье. Нагую кожу обдало повеявшим из леса ночным холодом. В тот же миг горячие поцелуи и жёсткая, но тёплая борода согрели.

От мужских прикосновений у Лесы закружилась голова, разом подкосились колени. Зар легко поднял её на руки, понёс, уложил. Леса зажмурилась. Спиной она ощутила нежность меха, на себе – тяжесть мужчины.

Это была блаженная, желаемая тяжесть. Собственная слабость доставляла неясное наслаждение. Девушка не сопротивлялась, когда мужчина накрыл её, раздвинув собой её колени.

Леса онемела, боясь пошевелиться. Она замерла, будто все силы разом её покинули. И сладостная истома наполнила тело девушки.

Касание мужских волос, его горячей гладкой кожи, ненасытных губ, лобзающих груди, усиливало желание. Как трение порождает пламя, так прикосновение разжигало страсть. Плоть тянулась к плоти.

Зар ласкал Лесу, осторожно, чтобы не поцарапать, оглаживал ладонями, без устали целовал. Леса будто вся сделалась ощущением. Полной грудью она вдыхала его запах, впитывала телом его тепло.

Лишь когда Зар пронзил Лесу, когда плоть слилась с плотью, девушка сбросила оцепенение. Она обвила ногами мужчину, приподнялась, изогнулась дугой и упала обратно.

Зар навис над ней, плотнее прижал к земле. Леса сильнее сжала его коленями, вцепилась пальцами в его курчавые волосы.

Дыхание чудища обожгло лицо Лесы, губы снова нашли её шею, поднялись выше. Зар приник к её волосам, прижался щекой и замер, в то время как бёдра его, напротив, стали двигаться чаще в танце соития.

Леса всхлипывала, точно не могла надышаться. Она стонала, рывками устремляясь навстречу. Она словно перестала быть хозяйкой своему телу, принимая в себя чужую плоть, словно утоляя давний голод.

Излив страсть, они замерли в объятьях друг друга. За время соития огонь доглодал поленья. В пещере стало темно, но не стало холоднее.

Спустя время Зар с неохотой, но всё же поднялся и вновь разжёг пламя. Леса отёрла бёдра и присела к костру. Она так истосковалась по живому огню. Почти так же сильно, как по мужскому телу.