Книга Проклятие черного единорога. Часть третья, страница 90 – Евгения Преображенская

Свет огня обрисовывал нежные черты лица женщины, золотистыми всполохами мерцал на её смуглой коже и переливался в тёмно-каштановых с лёгким сливовым оттенком прядях. Алые блики плясали в больших, словно наполненных жидкой медью глазах.

Хранительница была невысокого роста, однако ничуть не уступала в соблазнительности демонам страсти. Её стройное тело окутывали золотые нити, мягко струящиеся по округлым грудям и бёдрам от усыпанного самоцветами оплечья. Голову украшала массивная корона из разноцветных птичьих перьев.

— Хранительница Добура Ишчѐль Маяуэ̀ль, — произнёс Дэрей Сол в почтительном поклоне. — Хочу представить тебе мою младшую сестру — Дженну…

— Приветствую вас обоих, — ответила женщина голосом, от которого у Дженны по спине побежали мурашки.

Хранительница приблизилась к Дэрею Солу и поцеловала его в губы — так, как не целуют ни братьев, ни друзей. Чародейка поспешно отвернулась. Слишком многое заключалось в этом действии, очень уж личное и интимное. Не потому ли он и медлил, прежде чем отвести её к хранительнице Добура?

Отстранившись от жреца, Ишчель Маяуэль улыбнулась Дженне.

— Рада познакомиться с тобой, юная хранительница, — сказала она, легко дотронувшись ладонью до груди девушки. Её пальцы безошибочно нашли под тканью платья перо чёрного коршуна. — Ты ученица нашего возлюбленного брата Сайрона, верно?

Дженна вздрогнула. В этот миг в голосе хранительницы она вновь уловила нечто — историю, краткую и яркую, как жизнь пламени, пробежавшего по разрозненным листам бумаги. К своему удивлению, девушка не ощутила ревности. Даже напротив, была во взгляде этой женщины столь всеобъемлющая нежность, что в Дженне проснулось другое ощущение, удивительное, незнакомое — и потому пугающее.

Уловив замешательство чародейки, Ишчель Маяуэль отняла ладонь от её груди и обеими руками обвила плечи. Девушка сдавленно всхлипнула. Руки и ноги её внезапно обмякли, будто сделались тряпочными. Обе женщины опустились на колени.

Хранительница прижала к себе Дженну и ласково провела рукой по её волосам. Она осыпала поцелуями лоб и виски девушки, что-то тихо нашёптывая. Чародейка же совершенно оцепенела, растерялась. Она не понимала, что происходит. Что за чувство проснулось у неё внутри?

«Тебя что же, в детстве мама ни разу не целовала, не обнимала?» — эхом прозвучал голос Летодора.

«Нет… — ответила ему наёмница. — Нет, — ответила самой себе Дженна, ощущая, как вместе с воспоминаниями на неё накатывает жгучая обида. — Ни разу… Никогда».

Лица родителей и их голоса бесследно потонули в пучине времени. Думая о них, девушка видела только размытые образы, серые, бесформенные и немые.

Безвольная от горя, она прильнула щекой к груди хранительницы Добура и залилась слезами. А та продолжала гладить её и целовать. И не было в прикосновениях женщины того, чем она одарила Дэрея Сола. Была в её ласках лишь неисчерпаемая нежность.

Дженна рыдала долго и безутешно. Ей было обидно и так больно, как никогда раньше. Чувство это было острее поцелуя Зоара и горче голоса Марга. Оно было невыносимее, чем тоска по учителю.

Потому что сейчас девушка тосковала по той, которую никогда не знала и никогда уже не узнает; по той, которой у неё не было и уже не будет. Она плакала и вспоминала, вспоминала…

«…ты отогреешь его, как только отогреешься сама» — говорил демон боли.