Книга Проклятие чёрного единорога, страница 112 – Евгения Преображенская

– Да, – согласился ведьмак с грустью – не совсем верно Джиа поняла его вопрос. – Не смогу.

– Вот и я не смогу, – кивнула наемница. – Даже если отец обвинит в этом местного жреца. Я буду обязана – обязана перед самой собой – взглянуть на убийцу, понять, что движет им, и, если потребуется, прекратить всякое «движение» раз и навсегда. – Она вздохнула. – Ты, не задумываясь, можешь убивать анчуток, примитивных оборотней и вампиров. Это легко, потому что они – другие, нелюди, нечисть – не такие, как ты. И это как будто дает тебе особое право распоряжаться их жизнями, – разгорячилась девушка. – А я… я не знаю, кто я. Я могу быть кем угодно! И потому я стою на страже всех. Ты губишь тварей, словно они зайцы, которых стало слишком много на один лес и они угрожают сожрать всю зелень в нем. А я нахожу и расправляюсь с зайцами о двух головах, о пяти ногах и трех ушах, потому что они ведут к гибели весь заячий род. И не важно, заяц это, человек или нелюдь!

– Сложно, – хмуро проговорил Летодор. – Вырождение анчуток и шаркани как-то заметнее глазу…

– Ну а я чую выродившиеся души, – грустно прошептала Джиа. – Я ощущаю от них запах лжи, искажения… Очень редко душа искажена целиком. Иногда – частично, как опухолью, злокачественным образованием. Я называю это anioma. Аниома может быть безвредной, а может разрастись и даже перекинуться на другие души – ведь мы все взаимосвязаны.

– Ты чуешь ложь? – переспросил мужчина. – А разве ж не все мы болеем ею, так или иначе? Только по чести прожить никак нельзя.

– Все верно, – подтвердила наемница. – Но одно дело сбывать неспелые яблоки и называть их сладкими, и совсем другое – продавать отравленные плоды.

Ведьмак задумался.

– Скажи, а во что верят сумеречные лисы? – тихо спросил он. – Разве то, чем вы занимаетесь, единоугодно? Что думает об этом занятии твой «Единушка»?

– Хм, боюсь, ты не совсем понимаешь, кто такой Единый, Летодор, – грустно улыбнулась девушка. – Люди забывают, что Единый – это не только свет солнца, день или животворящая мелодия, но это еще и тени, ночь и… смерть. Отрицание одной из сторон искажает само Единство, разбивает его на части. Отрицание темной стороны Единого порождает «мерзкую нечисть». А непринятие единого Закона порождает душевную боль.

– Значит, вот как оно, – пробормотал мужчина. – Вот как вы переиначили закон Единого под себя.

– Мы? – усмехнулась Джиа. – «Мы» – это не ночные тени. Мы – это и эльфы, и люди, и множество других рас. Мы – это бывшие крестьяне, ремесленники, солдаты и даже мракоборцы! Мы – это сироты, дети, оставшиеся без родителей, и родители, потерявшие своих детей…

– Хм… Выходит, это жрецы Единого не знают, кто такой Единый?

– Отнюдь, – покачала головой Джиа. – Увы, но само желание разделить Единое на части также заложено в Единую гармонию мира. Любой душе для ее развития необходимы сомнение и боль. Вот я знаю Закон, могу умничать и рассуждать о нем сколько вздумается. Но от этого однажды моя боль не станет менее острой…

– Это знание истинного Закона дает вам право убивать людей? – с горечью спросил мужчина.

– Это тоже часть гармонии, – пожала плечами Джиа. – Мы убиваем людей – нас убивают мстители. Нечисть убивает людей – ты убиваешь нечисть. – Она вдруг замолчала, остановилась и как-то странно посмотрела на ведьмака. – А вот на чью сторону встанешь ты, если мы будем вместе?