Книга По щучьему велению, по Тьмы дозволению, страница 72 – Евгения Преображенская

Сани поравнялись с путником и остановились. Сидящие в них молодые парень с девушкой были одеты в тёплые шубы. Морозец разукрасил их щёки и губы алым. Белый иней осел на бровях, ресницах, овчинных шапках и поднятых воротниках.

— Привет тебе, путник! — заговорил юноша. — Куда путь держишь? Если прямо, можем подвезти! Если криво — пожелаем удачи.

Инальт ответил на приветствие и поклонился. Не задумываясь, он заскочил в сани и устроился между вещами и девушкой.

— Я Инальт Богат, — представился он. — Сын князя Богата из Кривхайна. Заплутал во время вьюги, теперь не знаю, где оказался.

— Вот так заплутал ты! В Гиатайне мы, — проговорил возница и махнул рукой. — Там вон река Тауиль, с другой стороны Доменийские равнины. Меня зовут Ива̀ш, а это, — он обернулся назад, сверкнул белозубой улыбкой. — Сестрица моя Ма̀ря.

Инальт посмотрел на девушку, кивнул ей. Та смущённо отвела взгляд. Юноша обратил внимание на её необыкновенную красоту.

Не только иней побелил брови и ресницы Мари, но сами они, как и выбивающиеся из-под шапки волосы, как и толстая коса, лежащая на плече, были светло-золотистые, как блики солнца на снегу. Вся девушка с её белой кожей, светло-голубыми глазами и тонкими чертами лица будто была соткана не из плоти и крови, а изо льда и света.

— Я прославленный на всё королевство мастер музыкальных инструментов, — продолжил Иваш. — Вон, позади тебя мои сокровища лежат. Я мастерю и играю на струнных. А Маря дивно поёт. Скажу тебе, Инальт, лучшего голоса я в жизни не слыхивал!

В этот миг лицо девушки расцвело в улыбке. Она будто ожила, превратилась из нездешней красавицы в самую обыкновенную женщину.

— Да будет тебе, братец, — рассмеялась Маря.

— Чего будет? — шутливо возмутился тот. — А ты докажи, что я не прав! Спой нам, так и время быстрее пройдёт!

Певунья даже не подумала спорить. Она набрала в грудь воздуха, раскрыла алые уста и завела весёлую песнь. А брови сурового юного князя поползли вверх, губы сами собой растянулись в улыбке.

До самого неба, во всю широту снежной равнины разлился необыкновенно сильный, глубокий и насыщенный девичий голос. Великой земле северной были посвящены слова песни. О бескрайних зимних просторах повествовала она, о высоких горах, о густых лесах, о плодородных полях пела Маря.

Так хорошо и спокойно становилось на душе от её голоса, такая гордость поднималась и любовь к родному краю, что не помнил уже Инальт, где он: в Кривхайне иль во враждебном Гиатайне. Это уже не имело никакого значения. Всеобъемлющая любовь ко всему миру с его севером, югом, западом и востоком охватывала сердце при звуках волшебного голоса Мари.

Так громко и весело, под пение, звон бубенцов и стук копыт путники вскоре достигли небольшого селения. За высоким частоколом и надёжными воротами выстроились несколько десятков добротных изб. Из труб вился дым. Морозный воздух пах сладким хлебом.

В разгар дня на улицах кипела жизнь. Где-то кудахтали куры. Звучали разговоры, детский смех. Вдалеке раздавался стук топора.

Всё было так знакомо и дорого душе, только одно насторожило Инальта. В дальнем конце деревни застыло необыкновенно высокое здание мельницы. Это была башня, возведённая из тёмного камня на бурливом пороге незамерзающей реки Тауиль.

Обычно мельницы строили за околицей, вне селений. Этот стародавний обычай соблюдали по всему Северу, насколько слышал Инальт. Считалось, что первым мельником был старший сын бога Неба Фосилла. Был он первым сеятелем и жнецом, а собирал не только злаки, но и души живых.