Онлайн книга «Неладная сила»
|
– Я, Кузьма, кладенец принес, да не знаю, как с ним управиться. Помоги, сделай милость, чтобы мне не загубить… – Работы у меня невпроворот! – перебил его хозяин, словно даже пятидесятилетний кладенец был мелочью перед важностью его работы. – Илья покоя не дает, каждый день стрелы требует. Надобно наготовить, чтоб ему на все лето хватило! Давай, отработаешь со мной день, я тогда тебе с твоим кладенцом помогу. Демка спустил с плеч короб. Ему предстояло непростое время: здесь он отработает целый день, а потом, выйдя назад в поля ровно в тот же час и миг, как зашел, пойдет махать молотом еще один такой же день, только уже для Ефрема. Тот еще и смеяться станет: с кем, скажет, ты всю ночь-то трудился, какую бабу подковывал, что теперь на ногах едва стоишь? Но, что бы о нем ни говорили, от работы Демка никогда не бегал. Сбросив свиту, надел кожаный передник, висевший на стене, отыскал взглядом молот, совсем такой же, как оставшийся в Ефремовой кузнице, и подошел. Наковальней Кузьме служил большущий серый камень, похожий на грозовую тучу. Только успев это отметить, Демка разглядел то, что лежало на ней. И онемел: это был поток живого огня, раскаленный почти до белизны, змеящийся, рвущийся сбежать, да только Кузьма ловко удерживал его клещами. Демка вскинул молот, по знаку Кузьмы опустил, раздался звон. Отвечая, сквозь отворенную дверь издали долетел рокочущий громовой удар… * * * С рассвета задуло. До полудня еще светило солнце, но потом ветер натянул стада облаков; подгоняемые вихревыми бесами, они сердились и от гнева темнели, и под вечер случилась гроза. Казалось, ночь пришла раньше срока – так стало над землей темно, и только молнии огненными змеями то и дело падали с неба, пугая землю-мать. Тугие дождевые струи мяли и рвали ее зеленое платье, приготовленное во всей пышности к скорым Купалиям. К ночи бесы выдохлись и расползлись кто куда, немного посветлело, но солнце уже не вышло, и грозовая тень передала утомленный день в мягкие руки вечерних сумерек. В воздухе висел густой запах мокрой земли и древесного сока, на улице вдоль дворов стояли прозрачные лужи. Не было ветра, оробевшие птицы еще не решались петь, и после недавнего буйства воды и ветра тишина казалась осязаемой – будто держала тебя за руку и подносила палец к губам. Не шуми, дай земле-матушке отдохнуть от перепугу… От рощи донесся звук рожка: Лучец пригнал стадо. Грозу оно пережидало под ветвями, коровы и овцы все промокли, да и сам Лучец тоже. Барсуковские хозяева беспокоились, не пострадала ли скотина: не убило ли какую корову молнией или упавшим деревом, не разбежалось ли стадо по лесу. Меланка, посланная матерью за коровой, сошла с крыльца и стала осторожно пробираться между лужами, опасаясь поскользнуться. Она не смотрела по сторонам и ничего не замечала, пока ее слуха не коснулся чей-то шепот: – Меланка… Услышав свое имя, та подняла голову. Мать Меланки была чудинка, от нее дочери досталось круглое лицо с очень высокими скулами, сплошь в крупных рыжих веснушках, и узкие, глубоко посаженные глаза. Красивой ее не назвали бы, но, молоденькая и свежая, небольшого роста, она была по-своему привлекательна и обладала живостью маленькой птички. Оглядевшись, она поначалу не увидела рядом никого, кто мог бы ее позвать – только кусты у тына. |