Онлайн книга «Неладная сила»
|
– Увели ее сразу, из лесу еще. Оттого она и лежала в неуме, ни разу с той ночи глаз не открыла, слова не сказала. Ты говоришь, слышала, будто те чудища ее ударили? – Я тогда не поняла, но я вроде слышала такой хлопок, а потом у нее было пятно на щеке… Как у Демки сумежского тогда, как они к нам прибежали… – совсем тихо добавила Устинья. Почему-то в последние дни – с тех пор как Демка принес лесное кольцо, – Устинье стало неловко произносить его имя вслух, будто сам звук его уличал ее в чем-то. А воспоминание о Демкином пятне на щеке после удара мертвой руки ее встревожило, хотя она еще не видела связи. – Вот он, упырь, тогда душу из нее и выбил да с собой в болото унес, – пояснил Куприян. – А добывать ее оттуда… Он не закончил, но Устинья и сама понимала: такой поход будет слишком трудным и опасным, чтобы решиться на него ради чужой девки. – Но коли она других за собой увести норовит, придется, видно… – Куприян вздохнул, – что-то решать. А ты спи, не бойся! – Он поднял глаза на племянницу. – К тебе она и близко не подойдет. Ночью Устинье мерещилось, будто избу окружают высокие ели; в вершинах их кричала какая-то птица, и ее крик был похож на женский стон. Устинья пыталась понять – наяву до нее доносится этот крик-стон, или он ей снится? Во сне она все ходила через маленький мостик, туда и обратно, и что-то искала под ногами; она обронила кольцо и слышала, как оно упало, и она находила разные перстни, даже с красными и желтыми камушками, но все это было не то, не ее… И там же рядом был Демка, он пытался ее поцеловать, но Устинья отворачивала лицо; на них неодобрительно косились какие-то незнакомые женщины, и она думала – еще не время… Проснувшись, она лучше всего помнила стон птицы где-то в высоких деревьях. Теперь ей было ясно, что это: душа Настасеи пыталась пройти к ней, но чары Куприяна заграждали ей дорогу, не пускали дальше моста, и Устинья с благодарностью подумала о дядьке. Лесной перстень был на месте, на ремешке под сорочкой, и Устинья слегка вздохнула с облегчением. Разлеживаться было некогда: забота о скотине, об огороде, ведение дома теперь оказались на плечах одной Устиньи. А вот-вот нагрянет сенокос! «Хоть бы дядька женился, что ли!» – как не раз уже бывало раньше, думала она, но теперь уже с уверенностью, что осень либо оставит Куприяна вовсе одного на всем хозяйстве, либо, напротив, поселит в доме еще одного мужчину, а для женских рук работы только прибавится… Вроде бы Устинья еще не решила, выходить ли ей за Демку, но за работой, пока руки были заняты, воображала, как Мавронья придет свахой, как они с Куприяном станут сговариваться, как потом будут готовить и справлять свадьбу… Поднимется беготня девок по деревне… Разговору будет! Едва ли ей позавидуют: скорее подумают, что вдовец не первой молодости приворожил лучшую невесту. Мечты эти ей нравились, но благоразумие мешало очертя голову устремиться им навстречу. Будет ли она и впрямь с ним жить хорошо? Устинья старалась вообразить, как Демка поселится с ними – Куприян давно решил, что зятя возьмет в дом, да и у Демки своего хозяйства нет, чего ему держаться за Сумежье? Пыталась понять, понравится ли ей это. Демка ведь собой-то мужчина видный, сильный, а что лицом не красавец, так уже видела она красавцев, что сыновьями боярскими назвались… Устинья передернула плечами, вспоминая, как этот ложный Незван Нежатич – или Нечай, или кикиморы его знают! – держал ее за руку, норовил обнять… Когда к ней вернулась способность здраво все обдумать, многие странности прояснились. «Два Нежатича» держались вместе, потому что не способны перемещаться по отдельности: один не может видеть, а другой – идти. За руку ее брал младший – у старшего руки переломаны, и он слеп. Но старший все время топтался рядом – без него младший не смог бы к ней приблизиться. Устинья еще раз передернулась, отгоняя мерзкие образы. |