Онлайн книга «Неладная сила»
|
Все разом обернулись – возле них стояла бабка Перенежка. Видно, так и шла вслед за телегой из Барсуков и вот догнала. Ни домовина, ни оживший Демка – ничто не привлекало ее внимания, она видела только Устинью. А Устинья при виде старухи зарыдала в голос – та была как неотвязный призрак злой судьбы, бессмысленный и упорный. – Ох, бабка! – Воята закатил глаза. Потом его осенило – он наклонился, пошарил в соломе домовины, быстро нашел перстень с голубым камнем, повернулся к Перенежке и протянул ей: – Вот тебе твой перстень! Носи на здоровье! – Ох, желанной мой! – Перенежка приняла драгоценный перстень в морщинистую дрожащую ладонь. – Вот дай бог тебе… Как она обрадуется-то! Кровиночка моя! Сжав добычу в кулаке, бабка шустро похромала прочь с Гробовища – пока не передумали и не отняли. А оставшиеся уже забыли и о ней, и о перстне. – Ох, Демка, что у нас тут было-то! – Сбыня покрутил головой, не зная, как все это сразу рассказать. – В Купальскую ночь… – Упыри вылезли! – наперебой заговорили парни. – Из Черного болота! – И лихорадка-бесовка из гроба вышла! – Плясала вот прямо тут, чуть сто человек насмерть не заплясала разом! – Сколько народу сгубила! – Упыри по волости расползлись, тоже того… – Они и сейчас еще там близехонько! – Радоча кивнул в сторону болота. – А ты взял и сгинул без следа! – Мы думали, тебя тоже навки увели, как Хоропушку! – А потом старец озеро освятил, ты и вспыл! – Какой еще старец? – Отец Ефросин! – Монастырский который! – С какого хрена он тут взялся? – Его Устинья с Куприяном привезли! – Им владыка Новгородский такое благословение дал. – Не им, а отцу Ефросину! – Ну да. Но они в Новгород ездили за ним. – За кем? За владыкой? – За благословением. – Кто ездил? – Да Куприян же с Устиньей! – И Вояту, вон, привезли. – Ежкина касть, ничего не понимаю! – Демка опять взялся обеими руками за голову. – Пожалейте, братцы, меня, сироту! Дайте опомниться хоть малость! Это я тебе, Архангел Гавриил, жизнью обязан, да? – Не мне. Устинье ты жизнью обязан, – ответил Воята. – Ее благодари. Демка посмотрел на Устинью. Она так и сидела на песке, привалившись к стене домовины. Рыдать она уже перестала и почти успокоилась, но это было спокойствие полного изнеможения – не осталось сил ни радоваться, ни страдать. – Благо тебе будь, Устинья Купри… Евсеевна! – торжественно сказал Демка. – Коли говорят, что я тебе жизнью обязан… Взять с меня нечего, ну, как сумею, может, отслужу… как в разум приду. Хоть шерсти клок… – Да ты что, – окликнул Воята, – не помнишь, что… – Молчи! – Устинья вскинула руку. – Не говори ничего. – И то верно! – одобрил Демка. – Устинья – девка умная, состоятельная, всегда дело говорит. С меня сейчас толку, как с ежа молока, а с ужа шерсти. Я, считай, заново на свет родился, только что под себя не хожу… и то еще не знаю. Так чего, мне теперь в домовине жить? В Сумежье-то пустят меня, или осиновыми кольями прочь погонят? Ефрем небось избранился весь, что на работу не хожу. Загулялся на том свете… – Поехали-ка домой! – Сбыня, устав от чудес, обхватил себя за плечи. – А то дотемна тут проваландаемся, упырям на корм пойдем. До Сумежья-то еще десять верст, а солнце, гляньте, садится уже! Глянув на солнце, все очнулись и заторопились. – Так вы чего – не брешете, про упырей-то? – спрашивал Демка, пока его сажали в телегу. |